Мучение любви. Келейные записи

Однако в небольшом монастыре дать четкие указания всем братиям на все случаи невозможно: здесь ситуация часто меняется, обстоятельства требуют каждый раз новых поправок, иногда значительных. Впрочем, настоятель может свободно изменять что-либо в распорядке жизни, приноравливаясь к обстоятельствам: братия должны знать и помнить, что это в правах игумена, не роптать, не скорбеть, что что-то изменилось и делается не так, как всегда: «не человек для правила, но правило для человека».

Давая каждому конкретные послушания, настоятель должен проверять, как тот выполняет свое дело. Если дело идет исправно, иногда бывает полезно похвалить подвизающегося, подбодрить его словом, но тут же для смирения что-то немного и поправить. Или, когда все сделано хорошо и исправно, можно сказать: «Вот если бы ты лучше молился, сделал бы это еще лучше». Одной строгостью здесь ничего не добьешься, так же как поспешностью и требовательностью, но только терпением, постепенным воспитанием, вниманием и заботливостью. Сначала необходимо хорошо воспитать, взрастить несколько братий, чтобы укрепился как бы здоровый росток, способный цвести, наливаться соком, давать сладкие плоды, затем уже эту ветвь осторожно прививать к братскому древу, отсекая при необходимости все больное и бесплодное. Так постепенно можно вырастить доброе, полезное, плодоносное дерево. Но, однако, если кто-либо из братий во всем советуется, часто подходит к игумену для беседы, являет доверие, его не следует из-за этого выделять или как-то выказывать ему предпочтение перед другими, но наружно показывать равное расположение и даже чаще смирять при других. Это будет уравновешивать то особое внимание и доверие, которое игумен проявляет в отношении его, давать случай проверить искренность его послушания и, кроме того, давать братиям пример терпения и кротости. Если же кто-либо из братий не доверяется и не может раскрыться в отношении духовного наставника, то надо делать вид, что этого не замечаешь, молиться за него и ждать, пока Господь расположит его сердце к откровению.

Многое еще говорил геронда, но всего я не упомнил и, главное, не увидел нового: понятно основное, что наставники здесь ни в чем не отступают от опыта древних отцов, пользуются теми же приемами воспитания и охранения душ доверенных им чад, о которых можно узнать из «Добротолюбия», из патериков, монашеских правил всех времен. Но все это обновилось в памяти и ожило, когда слушал этого наставника.

…Вот опять беседовал с отцом N. На этот раз он предостерегал от опасности впадать братиям в прелесть и самомнение. Это случается часто, когда послушник старается настоять на своем, часто предлагает сделать что-то иначе, нежели ему говорят, в каждое благословение пытается вставить свои «поправки»,– это уже недобрый признак. Если даже он предлагает хорошее и как будто полезное, но свое,– беда! Из него скорее всего не будет толку. И не надо смотреть на то, что он хорошо работает или подвизается,– это даже усиливает болезнь и опасность. Если хотим помочь таким людям, то необходимо давать им со властью послушания и благословения, противоположные их воле и желанию, и требовать исполнения безоговорочного и неукоснительного.

Один брат в этом монастыре жил шесть лет, но наконец повредился и ушел в мир, попал в дом умалишенных. Причина все та же – самочиние! Хотя брат тот, как казалось, каждый раз после такого проступка непослушания «сердечно» каялся, но после прощения и епитимии опять скоро успокаивался и продолжал самочинничать. Постепенно покаяние его все ослабевало, пока не растаяло совсем, а самость окрепла и заняла все подходы к сердцу. Результатом было то, что он стал слышать разные странные звуки во время молитвы (мяукание котов и тому подобное), стал затрудняться знаменовать себя крестом и в конце концов ушел из монастыря, серьезно заболев душой… Таких людей надо вовремя удалять из монастыря: им недоступно монашество. Потом через много, может быть, времени, они сильно заболеют. Есть еще один признак этого недуга. Во время исповеди такие люди обычно стараются не столько исповедовать грехи, сколько беседовать, и на каждое замечание духовника выказывают противление. Лечить таких людей можно, если они согласятся принимать «горькие лекарства», «носить наручники», то есть необходимо держать их в строгих ограничениях, назначать ряд запретов, укрощающих их волю и самость. Если они понесут это, их нужно терпеть, им можно помочь. Часто такие люди порываются читать сразу серьезные книги о молитве, о сокровенном делании: преподобных Исаака Сирина, Симеона Нового Богослова и тому подобные. Хотят молиться особенно, достичь скоро сердечной молитвы. Надо определять им постепенный порядок в чтении, в молитвенных правилах. Обычно послушникам здесь дают сравнительно небольшой келейный канон, так как главное, что от них требуется,– послушание, отсечение своей воли и доверие с откровением помыслов. Остальное может устроиться только вслед за этим.