Мудрецы Талмуда

Уникальность талмудического жанра легко увидеть, сравнив его с другой книгой, содержащей строго упорядоченное изложение Ѓалахи — Яд Хазака Маймонида. В отличие от Талмуда, этот ѓалахический кодекс тщательно систематизирован. Он состоит из разделов, посвященных определенным темам, внутри которых в строгом логическом порядке расположены соответствующие законы. Однако причина талмудической чересполосицы заключается отнюдь не в редакторской неряшливости. Сплетение вопросов и тем, обсуждаемых в Талмуде, далеко не случайно. Оно отражает концепцию составителя, рава Аши, его взгляд на то, в какой форме Устная Тора должна передаваться из поколения в поколение.

На первый взгляд, Талмуд подводит итог всей Ѓалахе, содержащейся в Устной Торе. Однако из талмудических дискуссий со всей очевидностью напрашивается вывод, что выработка ѓалахического законодательства никак не была единственной целью мудрецов. Талмуд приводит мнения, послужившие основанием для той или иной Ѓалахи, однако он никогда не ограничивается этим. Другие мнения, не получившие статуса закона, также представлены на его страницах. Это не позволяет Талмуду превратиться в собрание готовых выводов, в рупор безапелляционной ѓалахической истины. Огромной ценностью обладают дискуссии, предшествовавшие принятию решения. Талмуд сохранил для грядущих поколений стихию живой, деятельной мысли, направленной на постижение Торы. Рав Аши не задавался целью создать всеобъемлющий ѓалахический кодекс, включающий установленный набор тем и законодательных актов. Он стремился запечатлеть могучую стихию талмудической мысли в ее динамике, и добился своего. Вечно изменяющаяся творческая мысль, обращенная к Торе, продолжает свое течение на страницах завершенной полтора тысячелетия назад книги. Рав Аши не напоминает инженера, возводящего заранее спроектированный объект. Скорее он подобен художнику, пытающемуся вдохнуть жизнь в создаваемое произведение. Талмуд действительно подобен произведению искусства. Его авторам удалось добиться, казалось бы, невозможного. Рав Аши сохранил эластичную подвижность Устной Торы, ее дух, вопросы, не находящие ответа, вечную проблематичность поиска и решений. Он заключил живое, волнующееся море Устной Торы в неизменные берега Талмуда.

Для того, чтобы произведение не выглядело сборником случайных бесед, раву Аши пришлось поработать над формулировками и подвести итоги. Однако результатом его труда стали не категоричные ѓалахические постановления, не истина в последней инстанции, а история идей, отражавшая живой процесс творческого поиска. Так были подытожены важнейшие талмудические дискуссии, развернувшиеся на протяжении трех с лишним столетий. Рав Аши резюмировал не только пути разрешения ѓалахических проблем, актуальных для его современников. Он включил в круг обсуждения вопросы, занимавшие предшествующие поколения мудрецов. Не раз и не два рав Аши выстраивал целую систему посылок, которая так и не находила разрешения, ибо в его глазах первостепенной важностью обладало не решение проблемы, а сам поиск, вопрос, а порой даже ошибка. Раву Аши очень важно было запечатлеть динамику, приведшую к ѓалахическому выводу, не позабыв проблемы и затруднения, преодоленные на этом пути.

Вторая задача, стоявшая перед равом Аши, заключалась в том, чтобы с максимальной точностью воспроизвести содержание множества преданий, высказываний и обсуждений, вошедших в Талмуд. Требовалось проделать кропотливую редакторскую работу, уточнив порядок слов и фраз в тексте, определив последовательность приводимых имен, вникнув во многие нюансы, влияющие на выработку ѓалахического законодательства.

Таким образом, трудность заключалась не только в сохранении внутри застывшей формы Талмуда живой динамики Устной Торы. Необходимо было также обеспечить этой подвижной, эластичной стихии известную меру точности. Следовало позаботиться о том, чтобы обсуждения, вопросы и ответы, на первый взгляд, не ведущие никуда, получили осмысление, которое позволило бы сделать из них выводы и в дальнейшем воспользоваться этими выводами. Кажущаяся небрежность Талмуда на деле явилась плодом огромных усилий педантичного редактора. В результате этих усилий Талмуд, сохранив свободу и естественность устной традиции, сумел донести до нас точный смысл высказываний и споров мудрецов древности.

Приложение Глоссарий

Ав бет-дин (глава Судебной Коллегии). Занимавший эту должность был заместителем паси. Должность глава Судебной Коллегии получила свое название в связи с тем, что мудрец, занимавший ее, возглавлял заседания Судебной Коллегии в отсутствие наси. Позднее, после прекращения деятельности Санѓедрина, это выражение стали понимать как глава суда.

Агада (мн. число — агадот). Притчи и поучения мудрецов, легенды, иносказания и т. п.

Амораи (ед. число — амора). Мудрецы, жившие в период после завершения Мишны; их высказывания и логические построения посвящены анализу Мишны и основаны на мнениях школ танаев.