Мы — из Солнечной системы

«Ким не трус. Ровесники его боятся. Он тяжелее и много сильнее их. Однако превосходством не пользуется, никого не задевает. Должно быть, самому сильному неинтересно проявлять силу; испытывать незачем, сомнений нет. Ким уступчив, и это тоже признак силы. Ему всякая игра легка, он везде себя покажет. Сильные люди добры, Ким тоже добрый. Злыми, хитрыми и плаксивыми, как я замечала, бывают слабенькие, беспомощные, неспособные жить самостоятельно. Недаром так много злых в книгах прошлого тысячелетия. Это всё хищники или паразиты. Злостью, хитростью или слезами они заставляли других кормить себя. Сейчас доброты больше, легче жить, ни от кого не завися. Впрочем, я человек нового времени, возможно, мои рассуждения о предках наивны и неуважительны…»

Ко всему миру Ким относился ровно и благодушно, к слабым — с особенным вниманием. Именно эта готовность прийти на помощь и подарила ему друга на всю жизнь — Всеволода Шумского, Севу.

Сева был из «маменькиных сынков». Так называли ребята новичков, живших в семье лет до восьми или позже. И тут в спаявшуюся группу пришел избалованный, хвастливый и слабосильный мальчик, не умеющий ни прыгать в воду с вышки, ни кувыркаться, ни бороться, ни просить по школьным правилам пощады.

И неумение его, и хвастовство, и слабость, и плаксивость вызывали смех. Злее всех дразнили новичка самые слабые из старожилов, радовались, что не они последние. Зверёныш, ещё не вытравленный из детей воспитанием, жаждал доказать своё превосходство. Но превосходство Кима и так было признано. И он взял Севу под защиту. Защитить от нападок целого класса было труднее, чем довести новичка до слёз.

Потом к ним присоединился Антон Хижняк, по прозвищу Анти или же Наперекор,— азартный и упрямый спорщик. Делом чести он считал настоять на своём. И здесь он тоже пошёл наперекор товарищам: все дразнят,— значит, он будет дружить.

Тройка оказалась прочной, в ней каждый нашёл свое место. Сева был затейником: загорался, восхищался, придумывал, предлагал. Анти решал — обычно наперекор Севе,— составлял план действий, не всегда дозволенных, и командовал. Ким выполнял, попадался… и, как исполнитель, получал наказание — неделю без экскурсий. Впрочем, друзья, даже не попавшись, самоотверженно отказывались от удовольствия — сидели с Кимом вместе.

Конечно, они называли себя трилистником, и треугольником (Ким был основанием, Анти — вершиной, Сева — медианой), и тремя мушкетёрами (Ким был Портосом — по комплекции). Сева, самый общительный, пытался время от времени присоединить Д’Артаньяна, причём начиная с шестого класса Д’Артаньянами чаще бывали девочки. Но сам же, разочаровавшись, через некоторое время голосовал за отставку Д’Артаньяна, «за чистоту тройки», как он выражался.

Так и прошли они втроём школу, набирая знания и принимая постепенно наследство, ведь все они были равноправными наследниками ста миллиардов людей.

Введение в наследство проходило по этапам. Ежегодно после перехода в следующий класс выдавалась какая-то доля на руки. Этот «день большого подарка» школьники считали лучшим в году.

Например, при переходе из третьего класса в четвёртый ребятам надевали на руки часы. Это называлось «дарить время». И директор произносил небольшую речь о том, что ты, юный гражданин, получаешь время в своё распоряжение — двадцать четыре часа в сутки; береги его, не трать попусту, следи за минутами, распределяй их разумно, так, чтобы хватило на всё: на игру, на чтение, на гулянье, на дело. И как же гордились ребята своим новым тикающим наставником, как любовно смотрели на правую руку, сколько раз на дню сверяли время, какие составляли подробные планы дня, чтобы по минутам следить за выполнением! И многие на всю жизнь сохранили вкус к бережливому расходованию времени.