Через окно действительно удрать не получится. Стены у этого дома гладкие, как стеклышко. Если только постучать в дверь и шарахнуть ее чем-нибудь тяжелым. Но она все равно первой выстрелить успеет. К тому же ничего тяжелее огромного плюшевого медведя в комнате не было, ну разве что телевизор. Но я его все равно не подниму. Придется пока ждать… Если все будет хорошо…
Пульт от телевизора нашелся под подушками. Я плюхнулся на диван и нажал кнопку.
– Здравствуйте, в эфире программа «Шпилька» и я, человек без… Доу Джонса на этой неделе…
Человек без имени. Это прямо точно про Принца. Кто он такой на самом деле, хотелось бы знать.
– …Водится эта удивительная птица на островах южного… Леонардо, ну как ты мог так поступить с молодой, наивной…
Ужас, ни одной интересной программы. Хотя о чем это я? Мне сейчас о другом нужно думать – о своей шкуре. А может, мне просто сказать этой суке, что я не его сын? И всех делов.
– …Премьер Черномырдин на этой неделе должен встретиться с… Так вы точно уверены, что хотите играть в третьем секторе? Подумайте. Точно уверены?
Не уверен. Кто даст гарантию, что, если я ей скажу, она просто не грохнет меня прямо тут и не выкинет где-нибудь в отстойниках. Да запросто она это сделает. Нет, так нельзя.
– …Балет требует от каждого исполнителя огромных, просто-таки колоссальных… Я ночами плохо сплю, потому что я тебя…
Да пошел ты, придурок. И этот Принц вместе с тобой! И Аллочка вместе с ним! Во, блин, вляпался. Теперь расхлебывай! Какого хрена я раньше не смотался? Все жадность моя, баксов побольше захотелось.
– …Не угадали, и в следующем розыгрыше будет уже не сто, а двести тысяч. Человек без имени прощается с вами. Звоните…
Самое противное – это вот так сидеть и пялиться в ящик, когда нужно что-то делать. А что? Да ни хрена я поделать не могу.
СЛАГАЕМЫЕ
Уже через час Полякова из камеры снова вызвали к следователю.
– Что-то они тебя, мужик, замордовали, – посочувствовал новый сосед, смуглый, темноволосый человек с легким южным акцентом.
Всего в камере было шесть человек. Это была единственная просьба, с которой Поляков обратился к Турецкому: не держать его в одиночке.
В следственном кабинете тюрьмы Турецкий попросил его подождать буквально минуту, но не успел сказать почему. В дверях уже стоял неплохо знакомый Полякову Марченко. Он раскинул руки, в одной из которых была кожаная папка, и пошел на Полякова.
– Вячеслав Георгиевич, – широко улыбнулся Марченко. – Земляк! Земеля! Зема! Какая встреча! Или ты не рад?
Действительно, было похоже, что Поляков особого кайфа не ловил. Явление Марченко было ему совершенно непонятно. И не то чтобы пугало, но настораживало. Какого эдакого черта ему надо в Москве? Того и гляди, скоро весь Таллин сюда припрется.
– А я думаю, надо же посмотреть, что московские коллеги с нашими гражданами тут делают. Может, их защитить надо? – продолжал напропалую фальшивить Марченко.
Причем это было уже так откровенно, что даже знающий суть этой «неожиданной» встречи Турецкий невольно поморщился.
– Или, может, их от тебя надо защитить, – не унимался Марченко. – Так я и тут помочь готов. Марченко службу знает. А как в камере, Вячеслав Георгич, соседи не обижают? Я знаю, там такие ребята встречаются, с неправильно расставленными хромосомами…
– Что это за балаган? – наконец не выдержал Поляков.
Турецкий, не без интереса наблюдая за этой сценой, подумал, что Марченко сейчас должен непременно вспылить. Но ничуть не бывало.
– Это не балаган, дорогой мой, это только один-единственый фокус! – не унимался Марченко, пританцовывая вокруг своей жертвы. – Угадай, что у меня в рукаве.
С этими словами он вынул, но не из рукава, а из папки лист бумаги и протянул Полякову.
Глядя на последнего, Турецкий не без сожаления подумал, что и такие хладнокровные люди могут элементарно растеряться.
В жесткой, лаконичной форме в протоколе изъятия и осмотра вещественных доказательств, представленном совместной службой по чрезвычайным ситуациям Эстонии и МВД, было написано, что при проведении спасательных работ после катастрофы парома «Рената» были выловлены несколько сохранившихся контейнеров, наполненных золотом и цветными металлами. Методы упаковки и хранения говорят о том, что это были не образцы, а лишь часть крупной оптовой партии. Никоим образом не продекларированной.
Поляков не стал читать до конца. Ему вдруг захотелось просто съесть эту бумагу.
– Поляков, – сказал Турецкий. – Я понимаю, что вы не были на пароме. И доказать вашу причастность к этому, – он кивнул на обличительный документ, – тяжело. Но – реально. Честно говоря, меня мало интересует ваш эстонский бизнес и Балтийское море…
Марченко хотел было что-то возразить, но Турецкий остановил его: