Наш человек в Нью-Йорке. Судьба резидента

Российское посольство в Вашингтоне располагалось на 16-й улице, 1125, в трех кварталах от Белого дома. Этот великолепный четырехэтажный особняк был построен по проекту архитектора Натана Уайта в начале XX века вдовой магната спальных вагонов Джорджа М. Пульмана (эти спальные вагоны для дальнего сообщения кое-где по сей день называют пульмановскими). После гибели дочери в 1912 году на «Титанике» миллионерша продала особняк. Его приобрело под свое посольство еще царское правительство.

После Февральской революции в особняке обосновался посол Временного правительства Российской Республики, крупный специалист в области гидродинамики профессор Борис Александрович Бахметьев. Занятно, что последний посол Российской империи в США носил фамилию… Бахметев! Без мягкого знака…

Посол Бахметьев категорически отказывался признать советскую власть, в чем нашел полную поддержку правительства США. Бахметьев фактически оказался абсолютно бесконтрольным и распоряжался, как хотел, огромными суммами, имевшимися в его распоряжении. Советская разведка еще при жизни Пред совнаркома Владимира Ленина установила, что со счета посольства неизвестно каким образом испарились 187 миллионов долларов! К тому же профессор гидродинамики исхитрился продать пять российских кораблей, интернированных в американских портах[15]. Бахметьев навязчиво советовал правительству США вывезти из Сибири так называемое золото Колчака и передать его в распоряжение — ну конечно же! — ему как послу для финансирования вооруженной борьбы с Советами. Надо отдать должное адмиралу Колчаку — он заявил, что сие золото принадлежит России и в ней останется, лучше уж в руках большевиков, нежели неизвестно в чьих за океаном…

В марте 1919 года Председатель Совнаркома Владимир Ильич Ленин назначил Людвига Карловича Мартенса, которого хорошо знал лично еще со времен петербургского «Союза борьбы», официальным представителем Советского правительства в САСШ (тогда у нас было принято такое наименование этой страны — Северо-Американские Соединенные Штаты, дабы отличать ее от Мексики, официальное наименование которой — Мексиканские Соединенные Штаты).

Американская администрация, не признававшая РСФСР (а затем и СССР) более пятнадцати лет, естественно, не признала и полномочий Мартенса как представителя Москвы, однако до поры до времени закрывала глаза на его неофициальную деятельность, поскольку вынуждена была считаться с интересами большого бизнеса, который вовсе не желал прерывать все дела с огромным российским рынком[16].

У Мартенса были обширные знакомства в левых кругах Социалистической партии, он стал своим человеком и в редакции «Нового мира». Будучи уже известным инженером, Мартенс в различных экспортно-импортных фирмах представлял интересы крупной российской сталелитейной компании, благодаря чему установил тесные деловые и личные связи в определенных деловых кругах Америки.

Оба эти обстоятельства, надо полагать, и учел В. И. Ленин, назначив Л. К. Мартенса полномочным представителем РСФСР в Соединенных Штатах.

Мартенс прекрасно понимал, что государственный секретарь США Роберт Лансинг наверняка не признает его полномочий, а потому еще в январе 1919 года, то есть за два месяца до своего официального назначения на этот пост, создал в Нью-Йорке Русское информационное бюро и потребовал от «посла» Бахметьева передать ему всю российскую собственность в США, включая здание посольства, денежные фонды, архивы и прочее имущество. Разумеется, получил категорический отказ.

Тем не менее Бюро Мартенса просуществовало почти два года и способствовало определенному прорыву экономической и политической блокады вокруг Советской России (позднее — СССР), установлению торговых и культурных отношений нашей страны с Соединенными Штатами.

При Бюро был образован Технический отдел, который занимался сбором различной научной, технической информации, а также регистрировал американских рабочих и инженеров, готовых отправиться в Советскую Россию для оказания ей помощи своими знаниями и опытом. Работу в Техническом отделе Мартенс поручил Адамсу. По некоторым данным, в Техотделе было зарегистрировано около 20 тысяч потенциальных добровольцев, готовых в любой момент отправиться в Россию.

Один старый советский разведчик, работавший в Нью-Йорке в конце 20-х годов, рассказывал автору, что именно Мартенс заложил в США базу, своего рода обработал почву для создания в будущем нашей разведывательной сети. (Он даже называл полушутливо Мартенса «Абелем номер один», полагая «Абелем номер два» Якова Рейзена-Голоса и «Абелем номер три» Вильяма Фишера…)