Небо выше облаков

– Ну-у скорее да, чем нет, – разводит руками отец, и я, отбросив в сторону одеяло, вскакиваю с постели и устремляюсь из своей спальни в прихожую. Как была – в пижаме, босиком и со спутанными ото сна волосами.

Андрей стоит, держится рукой за стену, и при виде меня оскаливается широкой, белозубой улыбкой. Ну конечно же он встрепан и пьян. Еще как пьян! Воротник футболки-поло изорван, волосы взлохмачены. На сбитых костяшках пальцев и на губах виднеется кровь.

Господи, да у него и на щеке, и на шее грязные красные полосы! Ужас! Как его охрана такого в дом-то пропустила?

Хотя чему я удивляюсь? Он здесь с детства околачивался. До сих пор у Витьки Артемьева в друзьях. Кто же не знает Шибуева?

– Ну вот, сама видишь, каков наш огурчик! – громко вздыхает за плечом папа. – Нет, Света. Я бы его в таком виде домой не отпустил!

Я изо всех сил стараюсь держать себя в руках. Такого гостя наш дом еще не помнил. А как стыдно-то!

Но у меня получается сказать спокойно и тихо.

– Ты иди, пап. Отдыхай. Я с Андреем сама разберусь.

Папа колеблется, но спрашивает почти весело.

– Уверена, дочка?

– Еще как. Не переживай, уж с этим чудом я справлюсь. А если не справлюсь, то пинками спущу с лестницы!

– Ну, смотри, Светуль. Я пошел! – отвечает родитель, и я удивляюсь, почему у папы голос такой довольный? Пойди пойми этих мужчин. Нет бы вытолкать взашей охламона – туда, откуда пришел. А он – «огурчик»!

Но Шибуев молодец. Держится, пока отец не скрывается в своей комнате, и только потом радостно выдыхает:

– С-сахарок, неужели ты? А я уже думал, что так тебя и не найду!

Я подступаю к парню ближе, и он тут же лезет обниматься.

– Шибуев, ты с ума сошел?! – шепчу в сердцах. – Ты что творишь? – Могла бы – крикнула, настолько я сейчас сердита, но не хочу сестер пугать. – Ты пьян и дрался! Да отстань ты, зараза! Еще целоваться он лезет!

– Вот он тебя получит! Хрен ему! – Шибуев приваливается спиной к стене и хмурится, демонстрируя неприличный жест. – Я ему так и сказал.

– Кому, господи?!

– Но-но, окстись, Сахарок! – он снова криво скалится, пытаясь меня поймать. – Я же это… Андрей я! З-захарову твоему! Нашел гада в «Бангкоке» и дал в морду!

Я от неожиданности прикрываю рот рукой.

– Ты… что сделал? Идиот ты такой! Повтори?

– Дал в морду, чтобы не приглашал чужих жен, куда не следует! А п-почему сразу идиот? – распахивает Шибуев черные глаза. – Солнце, откуда и куда тебе нужен транспорт? Ты скажи. Я орх… орк…тьфу! Организую, во!

С ума сойти! Поиск спонсоров, месяц переговоров, приглашение важных гостей в детский дом – и все насмарку! И что я теперь заведующей скажу? Как в глаза посмотрю, когда этот Захаров перед ее носом хлопнет дверью? У нас же ремонт детских площадок на носу!

И так отец спортивный зал отремонтировал, не могу же я просить его бесконечно!

– Такси, Шибуев! Чтобы отвезти тебя домой!

Андрей обижается. Вздыхает у стены. Покачиваясь, пробует попасть руками в карманы брюк, но, конечно, у него не получается.

– Ну вот, Светка. Я тебя весь вечер искал, а когда нашел, ты меня гонишь… Ты почему не пошла в ресторан?

– Да какой ресторан, Шибуев? Я устала, как черт. Целый день на ногах, еще и ты голову морочишь!

– Но ты сказала…

– Мало ли, что сказала! Вопросы надо меньше задавать, глупые и бестактные! Не спросил бы, не ответила!

Андрей, успокоившись, отирает кулаком губы и находит взглядом дверь.

– Ладно, Сахарок. Я сейчас постою и пойду.

Рядом у наших ног крутится терьер Волька и Шибуев наклоняется, чтобы его погладить.

– Ой, пёсик! Сделай р-р-р-р…

Волька послушно исполняет команду и предусмотрительно отбегает, когда Андрей опасно клонится вперед. Я тут же спешу подхватить его под грудь.

– Да стой ты, зараза! Рухнешь, я тебя потом не подниму!

Я оглядываюсь, думая, как поступить.

Квартира у нас пятикомнатная, и места хватает. Но в одной из спален спят родители, еще в двух Лялька и Умка, и одна моя. Свободной остается гостиная. Но если утром сестры проснутся и наткнутся там на это чудо… А чудо, не дай бог, во сне захочет почесать себе зад… Краснеть за него буду я.

– Идем, Андрей. Я тебе помогу.

– Куда? – Шибуев оживляется. – В спальню?

– Размечтался, – сержусь. – В ванную! Будем мыться! И раны надо обработать. Я тебя такого страшного к себе в постель не пущу!

Вот пьяный, а сообразил. Снова полез руками под майку.

– Ты все-таки решила, что я лучше, да, Сахарок?

– Да стой ты, котяра! Дай хоть разую тебя! Ну и мужа я себе нашла. Алкаш!

– Свет, я не алкаш, я врач. И, между прочим, очень персф… перспективный.

– Угу, – я сажусь на корточки и снимаю с него кроссовки. Пальцы Шибуева тут же находят мои волосы и гладят шею. – Ты мне еще сказку расскажи, про бычка.

Он пробует, но сбивается.

– Не получается, – грустно вздыхает.

– То-то же.

– Я брошу пить, Светка. Хочешь? Совсем!

Хочу ли? Я замираю на секунду. Что-то в этих словах кажется мне настоящим, и в то же время неправильным. Словно у меня на самом деле есть право этого хотеть.