Нескромное предложение

Ах, если бы подарить ему сына, думала Синтия. Тогда, может быть, она могла бы надеяться на любовь капитана. Синтия вздохнула и снова склонилась над письмом, охваченная романтическими мечтами.

* * *

С волнением в душе капитан подъезжал по дубовой аллее к Малгрейв-Парку.

В нем оживали сладкие воспоминания детства. Но Брайан также размышлял о характере своего брата. Брайан скривился, представив, как Джон снова будет его укорять.

Только подумав о Синтии, капитан успокоился. Она дала Брайану все, что отнял у него брат. У Брайана снова есть семья, впервые за последние пять лет. И за это он благодарен своей жене. С ней он снова ожил и стал самим собой. Он улыбнулся и подстегнул коня, с трудом пробиравшегося в глубоком снегу.

Дом показался капитану странно пустым и заброшенным. Хотя уже опустились январские сумерки, в большом кирпичном здании горело всего несколько окон. Никто не открыл ему тяжелые дубовые двери, никто не вышел приветствовать его.

Капитан и его ординарец Харди свернули за угол, где были конюшни. Весь двор был пуст, и только одиноко светил фонарь в помещении для грума наверху.

Брайан громко позвал и спрыгнул с уставшего Том-Боя.

– Я знаю, как тебе тяжело, старина, – сказал Брайан и погладил коня.

Харди пошел искать грума. Надо было расседлать лошадей.

Капитан тем временем завел Том-Боя в конюшню. Вдруг из ближайшего стойла, над которым было нацарапано «Нед», высунулась седая растрепанная голова.

– Так-так, Нед, – устало произнес капитан, – ты, я вижу, остался тут один, поэтому поручаю тебе своего коня, если не возражаешь.

Седой старик молча кивнул. Капитан сам расседлал Том-Боя и отвел в свободное стойло.

В это время появился Харди, а за ординарцем шел пожилой мужчина, всклокоченные волосы которого указывали на то, что его только что подняли с постели.

– С приездом, капитан, – сказал он. – Э, сэр, дайте-ка я сам этим займусь, – добавил он, видя, что Брайан вытирает коня сухой соломой.

– Купер! – воскликнул Брайан, протягивая руку старому груму. – Что случилось? Где все?

– А тут никого и нет, сэр, – ответил грум, беря солому и вытирая коня.

– Но где же лошади?

– И лошадей нет, сэр.

Капитан похолодел.

– Что ты говоришь? – сердито крикнул он. – Как это нет лошадей! А где же они?

– Все проданы, чтобы уплатить долги его милости, и это факт, сэр.

– Да как же до этого дошло, Купер?

Старый грум пожал плечами.

– Точно не знаю, капитан. Но это был грустный день.

После долгого молчания капитан спросил:

– Надеюсь, для моего ординарца найдется свободная комната?

– Так точно. Пустых комнат теперь много, сэр.

Харди уже расседлал своего коня и тер ему бока соломой.

– Приходи в дом, Харди, когда тут управишься, – сказал капитан ординарцу. – Возможно, мне самому придется перебираться жить на конюшню, когда его милость узнает, что я приехал.

«Что же здесь творится? – думал капитан, шагая по дорожке к дому. – Лошадей нет?! Трудно представить Малгрейв-Парк без лошадей».

Он прошел через черный ход. На кухне было пусто, в старой железной плите горел слабый огонь. Нет аппетитных запахов свежеиспеченного хлеба, жареной баранины и сладких тортов с мелкой черной сливой. Похоже, что в доме сегодня не пахнет и ужином.

Брайан постоял с минуту, глядя на это запустение.

Что-то действительно тут случилось, подумал он. Пол грязный, посуда немытая, на огромном столе валяются полбатона хлеба и кусок сыра.

В это время открылась дверь и вошел сгорбленный слуга, неся поднос с грязной посудой.

– Фрост! – воскликнул капитан. – Может, хоть ты мне объяснишь что-нибудь.

– Мистер Брайан! – Старик чуть не споткнулся, поставил быстро поднос и выпрямил плечи. – Мы не ждали, что вы приедете, и…

– Где все слуги? – спросил капитан. Дворецкий посмотрел на него и опустил глаза.

– Ушли, сэр. Уже полгода, как почти все ушли.

– И миссис Коллинс тоже?

– Да, сэр. Бедная Мейбел ушла первая. Его светлость заявил, что ему не нужна бесполезная женщина, которая даром ест его хлеб. Представляете, ей такое услышать? Она тридцать девять лет проработала в Малгрейв-Парке.

– Мой брат снова начал играть в карты? – спросил Брайан.

– Да, мистер Брайан. По крайней мере, пока не слег, все время играл, и особенно в последний год. Всех нас скоро в работный дом загонит его светлость, это факт.

– Почему мне ничего не сообщили? – рассердился Брайан.

– Он запретил, – коротко ответил дворецкий. – Прямо рассвирепел, когда я ему намекнул, что вам надо бы сказать.

– И как сейчас чувствует себя граф?

Дворецкий снова отвел глаза.

– Да как после Нового года слег в постель, с тех пор и не встает, сэр. Доктор наш того мнения, что его светлость должен молить создателя. Не при вас, конечно, будет сказано, сэр, – поспешно добавил Фрост. – Его светлость думал отлежится немного и выздоровеет. Но на этот раз не вышло, капитан. Теперь оно все не так.

– Моя мать говорила в письме об энфлюэнце. Опасения подтвердились?

Дворецкий перешел на шепот, будто очень устал.

– Точно, сэр. И его светлость вряд ли уже поднимется с постели, мистер Брайан. Вы бы только взглянули, на кого он теперь похож.

– Где сейчас вдова графиня?