Неуловимый. Часть 2

– А я думал, трактирщик, уже зная сколько у вас в выигрыше, всю сотню из вас вытянет. Да и нагло вы сразу повели себя, а такое тут никому не прощается. В наших-то краях, мы – никто, а вы, и вовсе пока дети. Я вообще удивлён, что нас сюда пустили в этот трактир. Пацаны, когда его предлагали, надеялись, что я воспротивлюсь вас сюда вести… – он посмотрел на меня… – но вам же всё лучшее подавай! – он развёл руками в стороны. – О комнате герцогини я только слышал. Да и в самой таверне впервые сам сижу. Бывал, не спорю, но так, в качестве слуги и прислуги своему начальнику при банкетах, отдыхать тут самостоятельно как-то не приходилось. Кабатчик, вон и сам удивлён и насторожен. Не каждый раз пацанва с лёгкостью с такими деньгами расстаётся, а наш вышибала и вовсе в шоке! Золотой за день! Да он богач! Это племяш основного вышибалы. Здоровым вырос, но на голову – скуд. Ну, не совсем, но до сих пор себя по-детски ведёт. Не вырос умом пока, но это всё наживное, а так, вон, Кенту только на кулачках уступает в селе, и то иногда. Любят тут такие забавы. А тут ты ему целый кругляш! Я ведь видел его глаза в этот момент. Да и за это вино, что мы сейчас пьём, не меньше ползолотого дают. Рыба – дорогущая. Но главное – комната и ваша борзота! Но теперь уже никто к вам, как к простой шпане, не рискнёт подойти. Если сам трактирщик Йен вас признал за равных, то никто не рискнёт вам беззаботно подзатыльников раздавать. Йен – вообще легенда местная. Говорят, по молодости и наёмничал, и в Охотниках числился, и что-то очень ценное для одного мага из ущелья вытащил. Так тот его в ответ озолотил, в прямом смысле этого слова. Вот с тех пор и ушёл Йен на покой. Таверну завёл, с купцами знается. Поговаривают, и контрабандой промышляет. Но ничего такого особо противозаконного. Одна слабость за ним замечена – девок молодых слишком любит. Девка ещё и второго взросления не прошла, а он уже норовит её бабой сделать. Но платит за свои выкрутасы исправно. Вон, и к Кенту подбивал клинья, насчёт его сестры, предлагал неплохие деньги. Так наш кузнец ему быстро рожу то подправил. Это он сейчас, при вас такой стеснительный! – кивнул Суч на кузнеца, который в этот момент, расправлялся с очередным куском окорока. – А так, даже сейчас, когда в таверну зашли, таким взглядом по трактирщику прошёлся, что тот быстро под стойку спрятался. Помнит, кто его мордой в грязный мокрый пол макал. Не ожидал Йен, что я ТАКОГО гостя к вам в комнату приведу. Боюсь, что он уже малость и не рад, что так вам обоим подыграл, взяв с вас деньги. Думаю, как бы чего не вышло! Сейчас за дядькой вышибалы отправили. А Тик не любит, когда кто-то обижает его работодателя.

Я поражённо посмотрел на Суча.

– А чего тогда сразу не предупредил? – не понял я.

– Так поесть же надо было! Когда ещё таких вкусностей бесплатно придётся попробовать, да и вино, чудо какое хорошее!

Шварц прыснул, и меня, глядя на честную физиономию Суча, начал разбирать смех. А Кент и вовсе не парится, и даже, похоже, не прислушивается, о чём это мы тут разговариваем. Ему похоже, что на этого Йена, что на грозного, незнакомого Тика, сугубо наплевать. Он уверен, что одного, что другого в бараний рог скрутит. А тогда, чего волноваться, когда на столе ещё столько вкусного осталось?

Ну и компашка же у нас собралась!

Я посмотрел на барона. Главное, чтобы этот сорвавшийся юнец, которому до безумия хочется бабу, на сестру этого кузнеца свою лапу не наложил. Жаль будет терять такого помощника как Суч, да и иметь его у себя во врагах из-за чьей-то несдержанности, мне бы очень не хотелось. Надо, надо ему бабу доступную искать! Да и себя не забыть, если повезёт.

А выпить Суч был явно не дурак, особенно на халяву. Вдвоем, эта парочка реально подчистила наш стол. Вино на донышке, да и пива практически нет. Но делать дополнительный заказ все посчитали лишним.

Кент, видно, наперёд объедался. Вон, с каким трудом пытается запихнуть по частям в себя печёного зайца, или что тут ещё в лесах водится, такое ушастое…

Видя, что дорогие гости наелись, барон предоставил мне возможность поговорить с кузнецом о своём деле. А что говорить? Нам такой помощник очень бы не помешал.

Но что-то, смотря на полупустой стол, с признаками разрухи, наш бугай начал сильно печалиться.

– Пятьдесят золотых… – а потом, зависнув ненадолго, вновь прошептал. – Я сам, наверное, на десять золотых съел! – затем, глянул виновато на Суча, и вновь прошептал одними губами, но я расслышал… – Десять золотых!

– Громче говори! – сказал барон. Он тоже заметил странности в поведении кузнеца.

Тот стушевался.

– Да ладно, выкладывай, что там у тебя? – произнёс, довольный жизнью Суч.

– Да не хотел тебе говорить… – пробормотал Кент.

– Слушай! Ты либо говори, либо вообще молчи! – не сдержался Суч.

– Так я и начал. Тут… это… десять золотых…

– Что десять золотых? – не понял я.

– Да на меня недавно долг отца попытались повесить!

Я удивлённо перевёл взгляд на Суча.

– Как, опять? – вскинулся наш протеже, и куда только девалось его хорошее настроение?