Невидимая битва

«Сама идея психологического порабощения не встречает сопротивления у туземцев Дагомеи и дельты Нигера. — Пишет ученый. — Сколько помнят себя эти племена, сильные всегда порабощали слабых. Здесь легко воспринимают идею «порабощения души», воплощаемую в обрядах жрецов фетиша потому, что они не представляют себе жизни, в которой сильный не подчинял бы слабого. Вместо деления на «хорошее» и «плохое» у них есть только деление на силу и слабость».

Так впечатляющим проявлением силы можно лишить человека способности к критическому мышлению и даже лишить тех ценностей, которые составляют суть человечности. Дикарь или цивилизованный человек, лишенный с помощью такой общественной идеологии человеческих ценностей, превращается в продукт, инструмент и в средство в руках того, кто обладает силой знания. И если человек рождается и живет в обстановке преклонения перед силой, живет в обществе, не задумывающемся о «хорошем» и «плохом», о Добре и Зле как таковых, то у него и не возникает сомнений в справедливости такого положения вещей, не возникает и мысли о том, что он имеет право на человеческое достоинство, на свободу мысли и чувства. Он не против сам быть средством и инструментом такой магии, инструментом порабощения одних другими. Так наука может использоваться как средство обесчеловечивания и как мифология массового внушения. Зачем человеку рассуждать о Добре и Зле, зачем оценивать свою деятельность с этой точки зрения, когда общество возвело в принцип силу и насилие, а человеческие ценности расценивает как ненаучные, изжившие себя суеверия?

Мы свысока смотрим на племена, кажущиеся нам примитивными, но если вдуматься, законы нашей цивилизации, ценности Запада, которыми мы так гордимся, мало отличаются от их ценностей. Скорее, и те, и другие, правильнее было бы называть не ценностями, а мифами, закрывающими от нас подлинные ценности. Например, можно ли считать ценностью идею неограниченного обогащения одних за чет других, когда человек, имеющий некоторые психологические проблемы, начинает компенсировать, решать их за счет унижения и порабощения — психологического, экономического, политического — других людей?

Можно заглянуть в труды серьезных психологов, которые были независимы и никогда не обслуживали чьи-то корпоративные интересы, и поинтересоваться, а как они смотрели на те «ценности» Запада, которыми мы сейчас так восхищаемся? Те «ценности», по которым с тем же энтузиазмом, с каким когда-то пытались создать насильственную общину, организуем сейчас свой мир. Суждения психологов, анализирующих психологические проблемы человека, живущего в условиях западной цивилизации, чаще всего выглядят как приговор.

Западный стандарт, западное мышление, сознание и образ жизни мы воспринимаем как эталон, по которому можно обустроить жизнь всего человечества на планете Земля. Но Карл Юнг поправляет нас: «Западное сознание ни при каких обстоятельствах не есть сознание вообще. Это, скорее, исторически обусловленная и географически ограниченная величина, представляющая лишь часть человечества…»

Может быть, человечество планеты Земля, обратившись всецело к западным стандартам мысли и действия, превратит свой мир в царство гармонии и счастья? Может быть, действительно ценности Запада настолько благодетельны для всего человечества, непреходящи, космически вечны?

«Каковы мотивы основных популярных течений нашего времени? — Рассуждает психолог об этих «ценностях». — Попытки урвать деньги или собственность у других и обеспечить неприкосновенность собственного имущества. Дух занят главным образом тем, чтобы изобрести подходящие «-измы», которыми можно прикрыть истинные мотивы или обеспечить больше добычи…»

Все внимание человека Запада направлено вовне, на вторжение и присвоение. Свою внутреннюю духовную ущербность и слепоту он стремится компенсировать внешним, стремится заполнить эту пустоту. Но внутреннее не может быть заменено внешним и этот процесс приобретает свойство бесконечности и становится самоцелью.