Ничья жизнь

Вот такой он – нам многоликий НЕРВ. Кого здесь только нет в штате! Нашлось место и самому настоящему отделу пиара и даже этим чёртовым имиджмейкерам… Хотя нет, учитывая то, что у этих работников ножниц и бритвы не имелось ни формы, ни знаков различия, это скорее всего были вольнонаёмные гражданские сотрудники. Судя по тому, что с собравшейся в этом невзрачном кабинете троицей Мисато общалась вполне открыто, можно было сделать вывод, что это её давние знакомцы. А я-то, помнится, всё думал, как Кацураги умудряется сохранять отличный внешний вид даже на службе, а неё оказывается тут под боком целый штат помощников…

Нет, всё-таки НЕРВ меня порой просто удивляет: как в нём соседствует въедливость, дотошность и внимание к мелочах с откровенным разгильдяйством и пофигизмом – это просто уму непостижимо!

Хотя может быть эта как раз вполне закономерно?..

Ладно, сейчас отмучаемся и можно будет уже НАКОНЕЦ-ТО ехать к нашим…

* * *

– Синдзи, у тебя тушь потекла.

– Отстань.

– У тебя что, своя кончилась? Хочешь, одолжу мою?

Я закатил глаза.

Получив новый повод для подколов, Мисато не отставала от меня всю дорогу до русской базы. Ситуация усугублялась тем, что ехали мы не очень-то и быстро. Во-первых, нас сопровождали два чёрных джипа с парнями из Второго отдела, во-вторых, Мисато вынужденно сменила свою личную «Супру» на чёрный служебный «Кроун», и, в-третьих, не она сейчас была за рулём.

Последнее товарищ майор похоже воспринимала как личное оскорбление, ибо ездить в машинах балластом она люто ненавидела. Но, увы, на встречах такого уровня садиться за руль лично Кацураги было категорически нельзя – статус не позволял. Так что сейчас мы все сидели на широком заднем сиденье: Мисато – в середине, я – слева, Рей – справа.

Хотя лично я сейчас предпочёл бы сидеть рядом с Аянами, потому как Кацураги нервничала… Нет, не так – НЕРВНИЧАЛА. То, что её отстранили от управления автомобилем, да ещё и заставили тащиться на мизерной скорости, переживалось моим командиром очень болезненно. Знаю я таких автоманьяков, навидался…

Но вообще-то я глубоко сомневался, что наш нынешний транспорт пришёлся бы по душе майору. Судя по тому, как медленно мы разгонялись и как тяжело проходили повороты, а также учитывая, что окна в машине не опускались, «Кроун», скорее всего, был бронированным. Что-что, а безопасностью НЕРВ никогда не пренебрегал и старался подстраховаться. Единственное исключение – это отчаянный рейд Мисато на своей шустрой «Супре» по опустевшим улицам «Тройки» в поисках меня.

Как я успел узнать, она уже собиралась эвакуироваться на турболифте в штаб-квартиру, когда пришёл приказ любой ценой вытащить меня из опасной зоны. По воздуху до меня было не добраться – слишком уж плотная застройка была в районе вокзала, а наземным подразделениям до него было ехать и ехать. Так что послали Кацураги, которая лично хотела встретить меня на вокзале и поэтому до последнего ошивалась поблизости. Увы, но боевая трансформация города застала её в дороге, и именно поэтому Мисато чуть не опоздала на встречу со мной.

Но, слава Богу, тогда всё обошлось…

– Проклятье! – буркнула под нос майор, глядя на бронированную перегородку, отделяющую нас от водителя и безопасника. – Как же я ненавижу тащиться, как черепаха!

Насколько я уже знал, в переводе с кацурагинского на японский это означало «скорость ниже ста километров час». Хуже этого было только «Мы же просто стоим на месте!» (скорость ниже пятидесяти километров в час).

– Так зачем же нам тогда дали этот броневик? – ехидно поинтересовался я. – Может лучше было бы взять штурмовой вертолёт? Он всяко быстрее, чем этот ersatz-panzer,[9] но и броня, и оружие при нём…

– Не люблю летать. И вертолёты не люблю.

– А что так?

– Мне с ними не везёт, – заявила Мисато. – Дважды при мне они ломались в воздухе, а один раз меня почти сбили.

– Ого! – искренне удивился я, узнав ещё один любопытный факт из биографии моего командира.

– Да не ого, а долбаные повстанцы, – фыркнула майор. – Это когда нас на первом году службы в миротворческом корпусе в Колумбию направили… С тех пор я ненавижу джунгли, вертолёты, повстанцев и змей.

– Буду знать, чем тебя можно испугать, – ухмыльнулся я.

– Ой ли? И чем же ты, интересно знать, собираешься меня пугать – джунглями или вертолётами? – в ответ ухмыльнулась девушка.

– Змеями-повстанцами.

Мы с командиром дружно рассмеялись.

– Ладно, убедил, – заявила командир. – Уже боюсь. Так, а теперь давай серьёзно. Тебя Асакура уже инструктировала, как себя вести можно, а как нельзя?

– Угу.

– Ты всё понял?

– Да.

– Точно?

– Да! Мисато, ну как будто ты меня не знаешь!

– Вот именно потому, что я тебя знаю, у меня есть поводы беспокоиться, – изрекла Кацураги. – Синдзи, ради всего святого! Пожалуйста! Можно без всяких твоих штучек? Ладно наши в НЕРВЕ к твоим выходкам уже как-то привыкли, да и дисциплина у нас не такая жёсткая… А тут же союзники, иностранцы, военные…

– Обратиться к генералу как принято у русских-то хоть можно, если что? – поинтересовался я. – Думаю, ему будет приятно, что мы знаем и уважаем чужие традиции…