Ноль часов по московскому времени. Новелла II

Женщина - с темными глазами шатенка. Возраст… сразу не поймешь, но какой-то уже не девчачий.

Проходим в большую комнату…

Угу, пожилой человек в откинутой в кресле позе… коротко остриженные волосы с заметной сединой, рот полуоткрыт… на столе белый кофейник на такой же белой подставке, две белые чашки - в каждой остатки кофе - у него и кого-то сидевшего сбоку.

Кофейные принадлежности привлекают к себе и непонятным мне образом говорят, что они непростые и совсем не дешевые.

Замечаю теперь золотые очень тонкие узоры на чашках.

Леша уже ответил на вопрос хозяйки о едущих вдогонку нам медэкспертах и спросил, как она определила, что смерть - результат убийства.

- По двум явным признакам. Понюхайте его чашку, там запах горького миндаля.

- А вы руками тут не очень?

- На столе вообще ничего не трогала. Понюхайте.

Леша осторожно подходит, чтоб не задеть труп.

Наклоняется и сильно тянет носом…

Утвердительно, с кислой миной, кивает мне головой.

Запах этот долго не держится, значит, смерть произошла, м-м, не более трех часов назад… ну, три с половиной.

- А сколько времени вы здесь, Марина…

- Сергеевна. Но можно просто по имени. Сейчас точно скажу, - она смотрит на ручные часы, - пятьдесят две минуты. Но это здесь, в помещении.

Потом, в машине, я скажу Леше: «Крайне спокойная дама при таких обстоятельствах». - «А коньяк? Я близко стоял. Знаешь, как от нее отдавало? Отличный, между прочим, коньяк, запашок - одно удовольствие».

- Пожалуйста, расскажите всю хронологию. И про второй признак убийства что-то хотели сказать.

- Есть еще третий.

- Какой?

- Самоубийство не совершают на следующий день после покупки нового автомобиля. Но по порядку. Сегодня мы с моим будущим супругом подали заявление в ЗАГС и отмечали это событие в его ресторане, тут недалеко на Суворовском бульваре. Дядя в первой половине дня находился на антикварном аукционе. Я позвонила ему около двух часов дня, и он пригласил нас обоих во второй половине сюда к себе.

- Без точного времени?

- Да, он знал, что мы сначала отправимся отмечать событие в ресторан.

- Понятно.

Я уже рассматриваю эту комнату-полузал, где стол с несчастным хозяином занимает лишь небольшое место в центре, а всё остальное почти что музей: в двух углах огромные старинные китайские вазы - кажется, парные, на стенах не меньше десятка картин - что-то из Возрождения и из нашего времени; потом узнаю: здесь и Кустодиев, Филонов, Наталья Гончарова…

- Алло, капитан, вы меня слушаете?

- Да, вы сказали: ваш жених поехать не смог и без чего-то шесть вы выехали сюда сами. На чём, кстати?

- К ресторану вызвали такси.

- А вот китайские вазы… - не выдержал Лёха, который тоже рассматривал это художественное изобилие.

- Восьмого века. Парные вазы из императорского дворца.

- И сколько, простите, они?

- Тысяч семьсот.

- В долларах?!

- Здесь всё в долларах, молодой человек.

Я дал знак Алексею не лезть, а даме кивнул продолжить.

- Приехав, я увидела автомобиль дяди недалеко от подъезда. Поднялась, на звонок в дверь никто не отвечает. Сигналю по пейджеру - никакого ответа. Тут я подумала - сердце! У него стенокардия, полгода назад пролежал по этому поводу в госпитале, ну и решила - приступ, и надо срочно спасать.

Она остановилась и будто только сейчас увидела труп.

Замерла на несколько секунд… развернулась и пошла к ампирному шкафу на гнутых ножках.

- Коньяка хотите?

Мы отказались.

Дама очень быстро хлопнула рюмку и ничем не заела.

Шум на лестнице - бригада подъехала, должен прибыть медэксперт с двумя санитарами и дактилоскопист.

Леша пошел встречать.

- Про еще один признак убийства, - напомнил ей я.

- Да. И едва ли не основной. Там в соседней комнате, - она махнула рукой за спину, через внутреннюю открытую дверь просматривалась вторая большая комната, - портрет Рембрандта. То есть - был портрет Рембранда… простите, опять неправильно сказала: там портрет Рембрандта, но не тот - оригинальный, а фальсификат. Понимаете?.. Фальшак.

Я понял, но на всякий случай ее слова повторил.

- Именно так, капитан.

- А как вы подмену определили?

В выражении ее лица почти ничего не изменилось, но эта маленькое «почти» показало, вполне ясно, что я ляпнул откровенную несуразицу.

- Во-первых, я сама художник. Во-вторых, знаю здесь всё наизусть. В-третьих, есть вещи, которые сразу бросаются профессионалу в глаза. Это не тот портрет.

Она вдруг потеряла прямую осанку, красивое ухоженное лицо изменило возраст, добавив сразу лет семь, - скрывавшееся нервное напряжение вышло наружу.

И обстановка вокруг изменилась от приехавшей компании - громкой, нецеремонной…

- Можно я оставлю ключи и поеду домой?

- Конечно.

Держать и расспрашивать человека в таком состоянии глупо, даже если отбросить соображения элементарной гуманности.

К десяти вечера мы все-таки добрались до Эрмитажа.

Но на квартире задержались еще около часа после ухода Марины. На прощание дактилоскопист попросил у нее «пальчики».