Нравственное, безнравственное, вненравственное. Что правильно, а что нет?

Поэтому я могу понять твою проблему, но этот блок можно устранить. Родители учили тебя быть непредвзятым, и ты старался быть непредвзятым. Но это у тебя не получается, потому что ум не может быть непредвзятым. Ты можешь изменять название, говорить: «Я констатирую факт. Это просто факт». Но это не может быть фактом.

Когда присутствует ум, у тебя не может быть собственного, подлинного восприятия. Только в глубокой медитации, когда ты отделяешься от ума и отставляешь его в сторону, возможна констатация факта, возможно утверждение истины.

То, чего пытались добиться твои родители… они пытались достичь правильного результата неправильными средствами. И то же самое им самим говорили их родители: «Не будьте предвзятыми». Но что тут может сделать ум? Ум не умеет действовать по-другому. Никто не учил вас, как быть вне ума, а только в состоянии вне ума может прийти то, что будет просто фактом, без вмешательства ваших предубеждений.

В мои школьные годы почти каждый день хотя бы один раз меня отправляли в кабинет директора, чтобы наказать за то или другое. Я не думал в то время – не думаю так и сейчас, – что я делал что-то плохое, но у директора и у учителя было свое мнение.

Например, что плохого в том, если я приехал в школу верхом на лошади? Я не думаю, что в этом есть что-то плохое, хотя в той части страны никто не ездит в школу верхом на лошади. Приехать на лошади – значит создать суматоху. Все ученики собрались вокруг и говорили: «Ну, ты и выдумщик!» А человек, чью лошадь я взял, прибежал следом! У меня не было своей собственной лошади. В том городе не было других лошадей кроме тех, которых запрягали в особую повозку, называемую танга. Были только лошади, которые возили танга, и всякий раз, когда на станции не было поезда, все эти лошади ждали перед своими домами, пощипывая траву. Меня устраивала любая: я просто взял лошадь и верхом поехал в школу.

Я думал: «Что в этом плохого?» Но проблема была в том, что я создал ненужный беспорядок. Все занятия прервались, и учащиеся выбежали посмотреть, что я натворил на этот раз! Учителя кричали: «Все по местам!» Но никто их не слушал. А тот человек кричал: «Это моя лошадь! Сейчас придет поезд, и мне нужно встречать пассажиров… а этот парень вдруг вскочил на моего коня и пригнал его сюда!»

Я сказал хозяину лошади:

– Сколько ты рассчитываешь получить с пассажиров? Я дам тебе эти деньги, забудь о поезде. Зачем поднимать такой шум? Ты ведь не много зарабатываешь: если получишь одну рупию за то, что отвезешь четверых человек со станции в город, это будет предел твоих мечтаний. Так что вот тебе одна рупия и радуйся, что не придется тратить время и ехать на станцию. За то, что я проехал на твоей лошади, я дам тебе одну рупию. Не волнуйся, но сначала дай мне добраться до места.

Я дал рупию этому человеку, и он был совершенно счастлив.

– Если так, – сказал он, – то можешь брать мою лошадь в любое время.

– Вы видите, – сказал я директору и классному руководителю, – этот человек доволен, лошадь довольна. Никто не пострадал. Если выбежали ученики, то разбирайтесь с ними сами. Но в школьных правилах ничего не говорится о том, что нельзя приезжать на лошади. Я много раз прочитал школьные правила и знаю, как ими пользоваться.

Они сказали:

– Мы никогда не думали, что кто-то будет использовать школьные правила против школы. Это правда, такого запрета там нет.

– Тогда почему вы так сердитесь на меня?

Каждый день что-нибудь случалось. Директор говорил мне: «Подставь ладонь», – и бил мне по руке тростью. Он даже перестал спрашивать меня, что я сделал. Я сказал ему: «Так лучше: не спрашивайте, потому что даже после того, как вы спросите, вы все равно меня наказываете, тогда какой в этом смысл? Меня привели к вам – просто накажите меня, и я пойду».

Общество очень косно. Никто не знает, что именно они пытаются сделать, или как это можно сделать. Все говорят: «Не судите», – но как избежать осуждения, если, с другой стороны, вы все говорите: «Это хорошо, это плохо, это правильно, это неправильно»?

Вся ваша мораль основана на осуждении, и в то же время она говорит: «Не судите». Вы создаете путаницу, и для ребенка единственный способ выжить в этой неразберихе – стать лицемером. Он будет судить и говорить, что не осуждает. И он сам будет верить, что его суждение – это действительный факт. Но реальность такова, что действительных фактов не существует: даже наука – это только относительные факты, не действительные. Можно лишь сказать, что предположительно это правда. Завтра все может измениться, новые исследования могут все изменить.