o 06ca6b79ce8660b5

обстоятельств: свадебная церемония была проведена поспешно и в обстановке чрезмерной

скрытности; говорили, что новобрачную освободили от необходимости предъявлять

многочисленные официальные бумаги, в частности сведения о судимости и документы о

гражданском состоянии бабушек и дедушек. Наконец, новобрачные тотчас же

отправились в свадебное путешествие неизвестно куда.

Спустя несколько дней после свадьбы печать опубликовала фотографию. Репортер застиг

парочку на прогулке по Лейпцигскому зоопарку и получил великолепный снимок на фоне

клетки с обезьянами. Фотография попала на стол графа Гелльдорфа, начальника

берлинской полиции. Зная о слухах по поводу «маршальши», он распорядился начать с 20

ян-

348

варя секретное расследование, и собранное им досье содержало столь пикантные детали,

что он с трудом им поверил.

Ева Грун, свидетельствовали документы, родилась в 1914 году в Нойкельне, рабочем

предместье Берлина, и, хотя ей едва исполнилось двадцать четыре года, ее прошлое было

бурным. Ее мать содержала в Нойкельне, на Элизабет-штрассе, очень подозрительный

«массажный салон». Мамаша Грун, находившаяся под надзором полиции нравов, была

дважды судима. Юная Ева, довольно хорошенькая, пошла по пути своей родительницы.

Она занималась проституцией, и ее несколько раз задерживала полиция нравов семи

немецких городов. У нее были нелады с правосудием и в 1933 году, после захвата власти

нацистами. Было раскрыто дело о порнографических фотографиях, и после

расследования, которое провело Центральное бюро по борьбе против непристойных

изображений и текстов, ее опознали и арестовали за то, что она позировала для этих

фотографий. Еве тогда было всего лишь девятнадцать лет, она заявила в свою защиту, что

ее бросил любовник, она осталась без средств и согласилась на эту «работу», потому что

за нее платили шестьдесят марок.

Гелльдорф сравнил одну из этих фотографий, имевшихся в архивах, со снимком, который

опубликовали газеты. Сомневаться не приходилось: молодая женщина, улыбавшаяся

перед клеткой с обезьянами, была той, что позировала для непотребных фотографий.

Наконец, берлинская служба судебной идентификации располагала ее

антропометрическими данными и отпечатками пальцев, взятыми в связи с делом о краже,

в которой она обвинялась.

Чуть не сойдя с ума от своих открытий, Гелльдорф уведомил о них генерала Кейтеля —

ближайшего сотрудника, друга и даже почти родственника

349

Бломберга, поскольку их дети состояли в браке. Тем самым он серьезно нарушил правила

секретности, за что ему досталось бы от Гиммлера, если бы тот был информирован об

этом. Гелльдорф надеялся, что Кейтель предупредит Бломберга об угрожающей ему

опасности. Но Кейтель уклонился и сделал вид, что ему неприятно получать такие

сведения. Он отправил Гелльдорфа вместе с досье к... Герингу, который, как всем было

известно, сам мечтал стать в один прекрасный день военным министром.

Геринг воспринял новость очень нервозно. Он казался искренне огорченным и поведал

Гелльдорфу, что Бломберг заранее уведомил его и фюрера, что его невеста «имеет

прошлое». Разумеется, ни он, ни Гитлер не могли предположить, что это «прошлое» будет

столь скандальным, и поэтому Гитлер не воспротивился этому браку. Геринг обещал

Гелльдорфу предпринять необходимые шаги.

Свидание между ними произошло 22 января. Гитлера тогда не было в Берлине, он уехал в

Мюнхен. На следующий день у Геринга состоялся самый настоящий секретный военный

совет, в котором приняли участие Геринг, Гиммлер и Гейдрих. Союз, позволивший в свое

время устранить Рема, таким образом, укрепился.

24 января Гитлер вернулся из Мюнхена, и Геринг тотчас рассказал ему все. Гитлер по

обыкновению всплакнул, потом решил, что брак должен быть немедленно расторгнут. По

совету Геринга Гитлер запретил Бломбергу появляться в канцелярии и надевать военную

форму. Эта новость постепенно распространялась в высших армейских кругах. Возникло

множество вопросов. Как могла состояться эта свадьба? Как допустила ее полиция,

которая знала о прошлом невесты? Как Гитлер мог стать на ней свидетелем? Маршалы-

министры, офицеры, верные тради-

350

циям, обычно не посещают промышленные окраины или места, где обитают девицы вроде

Евы, и тем более не ищут там себе жен. Кто же подставил старому наивному солдату

молодую и смазливую проститутку, маленькую развратницу, где-то подобранную

наудачу?

На все эти вопросы могли ответить Гиммлер, Гейдрих и Мюллер. Они могли сказать,

почему не открыли ничего из прошлого Евы Грун, которую знали давно. И почему они все

это проигнорировали, хотя Центральное бюро по борьбе против непристойных

изображений и текстов, арестовавшее Еву в 1933 году, находилось в ведении их

преданного сотрудника и друга Артура Небе. Служба судебной антропометрии,

располагавшая данными о приметах Евы, тоже зависела от этого человека. Даже если они

просто забыли — а такую вероятность нельзя исключать — распорядиться о

традиционном расследовании, как только было объявлено о бракосочетании, то сам

Бломберг должен был бы обратиться к ним. Пусть и наивный, но фельдмаршал проявил