o 06ca6b79ce8660b5

распространением наследственных болезней.

Можно подумать, что «Западногерманский этический союз» был некой мелкой

буржуазной организацией. Но это было не так. История этой протестантской ассоциации

уходила корнями в XIX век. До 1885 года она возглавлялась клерикальными школьными

учителями. Союз в основном оказывал помощь «падшим девушкам и женщинам»,

способствуя их возвращению к нормальной жизни. Уже тогда главным врагом члены этой

организации считали проституцию и публичные дома. Тогда центральной фигурой в этом

морализаторском движении был священник Адольф Стёкер, который являлся одним из

учредителей появившейся на свет в 1887 году «Мужской ассоциации по контролю за

безнравственно-

10

стью». Уже в те времена эти организации провозгласили своими тремя основными

постулатами: здоровье, расовую чистоту и «нормальное» воспроизводство. Как видим,

цели, весьма созвучные с идеологией нацистской партии.

В свое время один современник суммировал подобный фанатизм и морализаторство в

одной фразе: «Национал-социализм — это бред немецких средних слоев. Но его яд

сможет на десятилетия отложить дегенерацию Германии и всей Европы».

Новые властелины Германии в основном также были выходцами из средних слоев. Если

они не были мелкими буржуа по рождению, то полностью соответствовали им по своему

кругозору. Ни в Гиммлере, ни в Геббельсе, ни в Бормане, ни в Реме не было ничего

демонического. Уж тем паче не было ничего сверхчеловеческого. Их отличительной

чертой была посредственность — обыкновенная буржуазная посредственность. Йозеф

Геббельс, всегда пытавшийся вырваться из этого окружения, под конец жизни с печалью

констатировал: «Средние слои создают посредственных политических деятелей, об их

политическом калибре говорить не приходится. Все мелкие буржуа остались в пивной

«Бюргербройкеллер», где, собственно, всегда и пребывали. Что касается той капельки

интеллекта, которая привела их в движение, то они ее полностью пропили за 12 лет

сладкой жизни».

Можно согласиться с мыслью о «банальности зла» в Третьем рейхе. Немецкие средние

слои долгое время развращались научно-философскими догмами, колебавшимися в

диапазоне от Дарвина до Ницше. Буржуа придерживались устаревшей картины общества,

оказавшись неспособными отдать должное техническому прогрессу. В итоге старые

моральные установки оказалось легко заменить новыми стандартами

11

поведения, на этот раз лишенными какого-либо морального обоснования. Во многом

старое оказалось почти полностью идентичным новым нацистским веяниям.

По сути, то, что национал-социалисты выдавали за новую мораль, было старой этикой,

облаченной в новые одежды. Мелкобуржуазные устои оказались почти

неповрежденными, за исключением того, что новая верхушка теперь не считала нужным

руководствоваться какими-то отвлеченными принципами. Но нельзя не отметить, что

появился и принципиально новый элемент — тотальный контроль. Однажды (то, что

говорится не для печати) Гитлер сказал: «Мы определяем условия, при которых

совершаются половые сношения! Мы вылепляем будущего ребенка!»

Оставалось только примирить между собой общественные потребности нового режима и

индивидуальные требования конкретного человека. Тотальное подчинение не должно

было вызывать отторжения. Этот процесс, получивший название унификации, принимал

две формы.

Сначала были призывы к национальной солидарности: «Вы ничто, наша нация — все!»

Этот призыв должен был навести порядок, ликвидировать общественный хаос. Теперь

человек освобождался от тяжкого бремени самостоятельно принимать решения и нести за

них ответственность. За него все решало общество. После потрясений Веймарской

республики расколотая и перепуганная немецкая нация хотела вновь обрести единство и

получить долгожданную стабильность. Учитывая экономические тяготы и несовер-

шенство демократической системы, эта извечная тоска по гармонии могла повести за

собой многих людей. Эту гармоничную жизнь и спокойствие мог дать только один

человек — вождь, харизматический избавитель Адольф Гитлер. Теперь каждый конкрет-

12

ный человек знал, что есть тот, кто примет правильное решение. Так Гитлер стал

воплощенным в жизнь избавителем немцев.

Вторая форма достижения гармонии между нацией и ее деспотическими правителями

строилась как бы на обратной связи. Фюрер был выше любых законов. Ганс Франк, глава

Национал-социалистического союза юристов, как-то объяснял своим подопечным: «При

решении любого вопроса думайте о фюрере. Спросите себя: как бы фюрер поступил на

моем месте? И поступайте соответственно, и вы окажетесь на высоте положения.

Укрепленные этой мыслью, вы будете целиком облечены новыми моральными пол-

номочиями. Не проявляйте лицемерия, мелкой озабоченности, не скатывайтесь до уровня

мелких буржуазных споров». Получается некий замкнутый круг: фюрер думает за нас, мы

думаем как фюрер.

Здесь мы сталкиваемся с понятием морального прецедента, которое ставится выше любых

законов и дает право на произвол всем тоталитарным системам.

Нацистские властители очень четко следовали этому рецепту. В 1935 году они своим