О мысленных разговорах (внутренних диалогах), как виде построения страстных помыслов

В-третьих, опыт говорит, что есть немало христиан (не говоря уже о людях неверующих или маловерующих), которые не знают правых христианских учений о грехе и страстях, а интересуются только внешними обрядами и деланиями, или знают что-то о внешнем выражении страстей, но не знают право учений о страстных помыслах.

Есть и другие причины и кратко скажем о них.

Люди часто оценивают себя по эмоциям и внешним поступкам

Так как многие люди невнимательны к своим мыслям (т. е. не имеют трезвения), то они чаще оценивают себя по эмоциям, по внешнему поведению и по делам, чем по конкретным мыслям.

Относительно видения конкретных мыслей, конечно, люди могут приблизительно сказать, о чем думали. Но, как правило, это будут единичные вырванные мысли и в большей мере это — мнение о своих мыслях (некий неточный пересказ), и мысленные разговоры воспринимаются ими как рассуждения, или думанья.

Относительно эмоций — люди привыкли говорить не о конкретных мыслях, которые были, а охотней называют свои эмоции и переживания.

Особо отметим, о том, как многие люди оценивают свои мысли — если человеку приятно о чем-то думать, то он считает, что это хорошо, а если неприятно — то это плохо. Причем против приятных мыслей и эмоций душа не хочет отказываться, считая, что они облегчают ей жизнь и дают некий положительный заряд. И именно поэтому, практически никогда не услышишь, чтобы кто-то жаловался или хотел избавиться от мыслей, несущих удовольствие.

Также людям легче воспринимать себя внешне что-то делающими, например, смотрящими телевизор, идущими по улице, моющими посуду и др., чем воспринимать свои мысли. Опыт говорит, что при различных действиях многие не обращают внимания на свои мысли.

Не располагает людей к трезвению над мыслями и познанию себя и то, что они привыкли судить о себе по внешнему поведению. Так, если я не делаю чего-то преступного, то я уже и хороший. Или, если я хожу в храм, и еще если показываю молитвенный вид, то я уже хороший христианин. А то, что происходит внутри человека, как он мысленно ругается, ненавидит, осуждает, услаждается чем-то, то это не сильно волнует человека, т. к. это не видно другим людям.

Макарий Великий (Духовные беседы, б.2): «Если же говоришь: „видимым образом я не блудник, не прелюбодей, не сребролюбец; следовательно, праведен“; то обольщаешься в этом, думая, что все уже совершил. Не три только части греха, от которых человеку должно оградить себя, но их тысячи. Откуда кичливость, небоязненность, неверие, ненависть, зависть, коварство, лицемерие? Не должен ли ты вести с ними брань и борьбу в тайне и в помыслах?».

Иоанн Крестьянкин (Опыт построения исповеди, 10-я запов.): «…греховные помыслы, желания, чувства мы даже и не считаем за грехи — ведь не сделали, а только подумали, помечтали, поусладились в душе — и потому не каемся в них и тем самым готовим душу свою к вечной погибели!».

Иоанн Карпафский (Добротолюбие, т.3, 55): «Как во внешних делах есть менялы, ткачи, птицеловы, воины, строители: так разумей и о внутренних делах, что есть и в помыслах азартные игроки, отравители, морские разбойники, звероловы, блудники, убийцы, и подобные; каковых надлежит тотчас изгонять вон благочестивым противоречием и молитвою».

Нил Синайский (Добротолюбие, т.2, гл.5, 80): «Многие уступают страстям больше в помыслах, чем в действиях, невидимо с ними соглашаясь и ими услаждаясь. Внутренне они падшие, хотя видимых падений за ними не водится. И бывает, что иной по наружности кажется совсем безукоризненным, — сам только сознавая укрываемую внутри гнусность и краснея оттого, что невидимое противоположно видимому, истина противоречит почтенной наружности и заставляет совесть справедливо стыдиться. Такой чем отличается, когда душа его помышляет о не должном и полна срамных чувств? Не хуже ли даже он гробов. Гробы недолго заключают в себе зловоние, пока в теле остаются еще влаги, но как скоро соки истощаются, пресекается и зловоние; сердце же, исполненное срамных помышлений, всегда внушает омерзение, будучи зловоннее гниющего тела, — и само только наслаждается собственною своею срамотою».

Нил Синайский (К досточтимейшей Магне…, гл.22, 23): «Хотя наружность показывает молитвенный вид, ибо, преклонив колена, смотрящим на нас кажемся молящимися, но мыслию представляем что-либо приятное, благосклонно разговариваем с друзьями, с гневом злословим врагов, пируем с гостями, строим дома родственникам, садим дерева, путешествуем, занимаемся торговлею, насильно бываем привлекаемы в священный сан, с великою осмотрительностью устрояем дела порученных нам церквей и большую часть всего этого перебираем в мыслях, на все, что ни подскажет помысел, соглашаясь так, как угодно страсти расположить к этому сердце наше».