О процессе цивилизации. Том I. Изменения в поведении высшего слоя мирян в странах Запада

Мы видим здесь даже известного рода парадокс: чем сильнее формирование, регулирование, контроль и сохранение в тайне влечений, требуемые от индивида обществом, иными словами, чем более сложной задачей делается «кондиционирование» подростков, тем в большей мере задача первичного воспитания социально необходимых привычек передается в интимный круг малой семьи, возлагается на отца с матерью. Если взять сам механизм «кондиционирования», то он мало чем отличается от действовавшего в прежние времена. Для решения этой задачи редко используют точные наблюдения или прибегают к сознательному планированию, учитывающему особенности ребенка и его психики. Преобладает автоматическое, чуть ли не рефлекторное поведение: социогенные фигуры влечений и привычки родителей вызывают фигуры и привычки детей. Схожи ли дети с родителями, отличаются ли от них по направленности своих влечений — неважно. Они должны воспроизводить то, что желательно их родителям в силу полученного ими самими «кондиционирования». То переплетение привычек родителей и детей, что постепенно откладывается в психике детей как их характер, вряд ли можно назвать чем-то «рациональным». Нагруженные чувствами стыда и неловкости формы поведения и слова взрослых начинают выполнять ту же роль у детей — этому служат изъявления неудовольствия, явное или тайное давление, которые в какой-то форме воспроизводятся у детей в виде их собственного стандарта постыдного и неприятного. Такой стандарт одновременно образует базис и рамки самых различных индивидуальных влечений, а сами родители по большей части не имеют ни малейшего представления о том, как переплетаются друг с другом родительские и детские аффекты, привычки и реакции, формируя те самым структуру влечений у подрастающего поколения.

12

Направленность процесса цивилизации ко все большей «интимизации» всех телесных функций, к заключению их в некие анклавы — перенесение их «за закрытые двери» — имеет самые различные последствия. Одно из наиболее важных особенно хорошо заметно в траектории развития сексуальности (хотя мы наблюдали данное следствие и на примере других влечений). Речь идет о своеобразном расколе человеческой жизни. Он становится тем ощутимее, чем решительнее проводится разделительная линия между теми ее сторонами, что остаются зримыми и присутствуют в социальном общении, и теми, что должны быть «интимными» или «тайными». Сексуальность, как и другие естественные функции человека, принадлежит к явлениям, о существовании которых всем известно, — они имеются в жизни каждого человека. Мы видели, как постепенно они наполняются столь сильными социогенными чувствами стыда и неловкости, что даже разговор о них все больше подпадает под множество запретов и правил. Люди начинают не только скрывать друг от друга сами эти функции, но и избегать даже упоминания о них. Там, где такое замалчивание невозможно — при заключении брака, во время свадьбы, — стыд, неловкость и страх, сопровождающие данные силы влечения в человеческой жизни, преодолеваются с помощью четко отработанного социального ритуала, посредством завуалированных, считающихся со стандартом форм речи. Иначе говоря, вместе с прогрессом цивилизации в жизни человека все более расходятся интимная, или сокровенная, сфера и сфера публичная — его тайное и явное поведение. Этот раскол становится настолько само собой разумеющимся, настолько приобретает черты принудительной привычки, что люди даже не осознают его.