Офицер: Офицер. Тактик. Стратег (сборник)

— Это тоже понятно. — Берия кивнул. — Кстати, тебе тут очередная премия стучится. За систему самонаведения торпед. Но я тебя не за этим позвал. Есть у меня информация, что разведка Еврорейха активно ищет выходы на Наукоград. Можем мы им подсунуть что-то такое?.. — Лаврентий Павлович покрутил пальцами в воздухе.

— Так давно уже готово. — Новиков улыбнулся. — Все солидно, с чертежами, формулами и прочим… Есть такое вещество — пентаборан. В принципе, на первый взгляд, довольно интересное топливо для реактивных двигателей. Но жутко ядовитое и имеет дурную привычку к самовозгоранию. Утилизовать его тоже совсем не просто, так что они получат огромную проблему. Хотя на первый и даже на второй взгляд выглядит довольно перспективно.

— Точно тупик?

— Абсолютно, товарищ Берия. В моем мире способ утилизации был придуман только в две тысячи девятом. И это учитывая, что эксперименты с пентабораном начались еще в пятидесятых годах. Я дам команду все материалы отправить к вам спецпочтой.

— Хорошо. — Лаврентий Павлович что-то черкнул в блокноте и перевернул страничку.

Они беседовали почти час, и из наркомата Новиков вышел, когда на улицах было уже темно. В отличие от другой истории, здесь в Москве не было светомаскировки. Город жил обычной жизнью, не боясь налетов вражеской авиации, в чем во многом была и его заслуга. Многослойная эшелонированная защита из радиолокационных станций и артиллерии ПВО прикрывала все подступы к столице, а небо над самой Москвой патрулировал шестой истребительный авиаполк на новейших реактивных машинах. Без ракет, но и с четырьмя авиационными пушками, истребитель Сухого был грозным противником в небе.

Выйдя из подъезда, Новиков дал знак водителю, что погуляет, и пошел по ярко освещенной улице в сторону Театральной площади. В этот субботний вечер москвичи торопились по своим делам, а у Театральной толпились массы людей, жаждавших попасть на спектакль. Новиков уже повернулся в сторону водителя, когда увидел спешащих к нему двух мужчин в пальто и не по сезону легких шляпах.

— Кирилл Андреевич! — Смутно знакомый Новикову мужчина приветственно приподнял шляпу и кивком обозначил поклон. — Какими судьбами? А мы вот на премьеру к Саше Птушко идем.

— Исаак Осипович! — Память Новикова наконец выдала ему имя и отчество известнейшего советского композитора Дунаевского, который на его свадьбе преподнес роскошный кабинетный рояль от Союза композиторов.

— Так, может, составите нам компанию? Фильм по пьесе Кости Симонова «Парень из нашего города», к которому я написал музыку. Кстати, хочу представить вам моего старого приятеля и замечательного режиссера товарища Всеволода Эмильевича Мейерхольда.

— Очень приятно. — Новиков пожал крепкую, сухую ладонь пожилого режиссера, чуть не сгинувшего в подвалах Лубянки. — Так, может, на машине? — Он взмахнул рукой, и рядом почти бесшумно остановился его верный «Ленинград-1», в котором, правда, от изначальной машины мало что осталось. Двигатель, ходовая и прочее были перебраны по винтику специалистами НИИ точной механики, и машина теперь отличалась не только быстрым и мягким ходом, но и была практически бесшумной.

— Мм… — Дунаевский нерешительно посмотрел на Мейерхольда. Видя, что деятели искусства колеблются, Новиков улыбнулся.

— Поехали, а то ведь простуда нам не нужна?

Сев в машину, композитор и режиссер диковато покосились на адъютанта, который пересел к водителю, и сначала робко, словно девушки, а потом чуть более вольготно разместились на широких кожаных диванах советского лимузина.

Мягко и совсем незаметно машина отчалила от тротуара и набрала ход.

— Может, по чашке кофе, с коньячком? — Новиков сдвинул крышку бара и нажал на крышку кофейного автомата.

— Кофе в машине? — ужаснулся Всеволод Эмильевич.

— А что тут такого? — Кирилл усмехнулся. — Вот в новых гражданских самолетах даже кухня есть. Небольшая, правда, но все же. А у меня разъезды постоянные, так что я в машине, можно сказать, живу. — Новиков разлил кофе в три небольших чашки и, достав бутылку, плеснул в кофе ОС[465]. — К сожалению, бутерброды мы с товарищами уже подъели, но надеюсь, что на премьере будет буфет?

— Разумеется. — Дунаевский ловко подхватил чашку и, сделав глоток, удивленно округлил глаза. — Чудо как хорош!

— Да, ребята знакомые привезли откуда-то с востока. — Новиков кивнул, принимая комплимент действительно превосходному майлд[466]. — Как дела на творческом фронте?

— Нормально дела. — Дунаевский, распаренный теплом в машине, снял шляпу и расстегнул пальто. — Недавно ездили в Красноярск, открывать Театр Музыкальной драмы. Очень красивое здание получилось, да и труппу удалось набрать очень многообещающую. Всеволод Эмильевич вот там поставил один спектакль.

— А что за спектакль? — Новиков перевел взгляд на пожилого режиссера, и тот вдруг поежился, словно от холодного ветра.

— Да так, — Мейерхольд небрежно взмахнул рукой, явно не желая разговаривать с Новиковым.