Опер печального образа

— Я обзываюсь? Я наоборот хотел тебя обрадовать, приятное сделать. Не нравится такое прозвище? Тогда так, Санчо — Паскаль собачий. По-моему, так лучше.

— Ты лучше скажи: кто убил человека? Только не у Паскаля твоего. Не сахарный тростник, который, между прочим, жрут, а Людмилу Синявину кто замочил?

Корнилов и Санчук сидели в самый разгар рабочего дня на скамеечке в зеленом питерском дворике и беседовали, глядя на стаю бездомных собак, сновавшую между деревьями. Отсюда и тематика их предобеденной беседы.

В очередной раз они перед этим обошли вокруг ресторана «Идальго», опросили старушек на скамейках, бомжей у помоек, шпану на детских горках. Ничего не добыв для увеличения пухлости дела, сами сели на щербатую скамейку по-молодежному, то есть на спинку, ноги поставив на разбитое сиденье. Приближалось святое для милиционеров время, почти то же, что намаз для мусульманина, то есть, обед.

— Он так упорно думал о колбасе, что вокруг него стали собираться собаки, — проговорил задумчиво Коля Санчук.

— Все, Санчо, ты мне обет за обед дал, — хлопнул в ладоши Корнилов. — Насчет пословиц и поговорок. Считай, что свой обед ты отдал врагу.

— Какая это поговорка? Это Жванецкий! — Санчо возмутился так искренне и громко, что пробегавшие мимо собаки остановились и одновременно посмотрели на милиционеров.

Стая состояла из четырех собак. Вожаком ее была худая сука грязно-палевого окраса, напоминавшая динго — охотника на австралийских кенгуру. Приближена к ней в иерархии была крупная, почти полностью черная, сибирская лайка, с которой не страшно было бы ходить в тайгу без ружья. Нижнюю ступень этой небольшой лающей и скулящей пирамиды занимали два рыжих пса — гончая и колли.

Особенно неестественно и жалко смотрелась в этой разношерстной компании шотландская овчарка. В нормальном, домашнем состоянии одна из самых изысканных модниц собачьего подиума, сейчас она выглядела жалкой оборванкой в затасканных лохмотьях и пыльных обмотках. Даже взгляд ее был бесцветен и труслив, как у забитого солдата-первогодка, рыжего, нескладного. Что касается кобеля гончей, то он был просто дурак. Весело бежал вслед за другими, когда стая срывалась с места, и продолжал бежать, когда все уже сменили направление. Но его, видимо, держали здесь за безмерно счастливую морду.

Интересно, что вожаком этой небольшой стаи, состоящей из породистых собак, была безродная дворняжка, к тому же сука. Территория, на которой кормилась стая и за которую сражалась с конкурентами, была ограничена автомобильной трассой, забором детского сада, стройкой и платной парковкой. В центре их среды обитания был ресторан «Идальго».

— Интересно наблюдать за этими тварями, Михась, — сказал Санчук, глядя на собак. — Они ведь не просто туда-сюда мечутся, а ходят по определенным маршрутам. Ты заметил?

— Как они территорию помечают, что ли? Между прочим, они многое могли бы нам рассказать о той дождливой ночи у ресторана, если бы умели говорить. Или если бы ты, Санчо, умел понимать по-собачьи.

— А я уже их почти понимаю. Посидели тут всего ничего, а я уже вижу, кто у них главный, а кто в «шестерках», кто новенький, а кто силовое прикрытие.

— Наблюдение — страшная сила, — отозвался Корнилов. — Стоит всего денек постоять возле торговых точек или на рынке, и вся их организация, все связи деловые и криминальные будут как на ладони. А если не денек, а дня три-четыре, то все ларьки, все их павильоны будут, считай, сделаны для тебя из чистого стекла. Ты узнаешь даже, где у продавщицы цветов эрогенные зоны…

На самом интересном месте разговора, когда Коля Санчук, встрепенувшись, готов был добавить что-то по вкусу соленое, вдруг раздался громкий лай и пронзительный женский крик. Напарники увидели, как спокойные до этой минуты собаки окружили кольцом молодую девушку и наскакивают на нее с неожиданной злобой. Гончая и колли прыгают вокруг жертвы и оглашают двор яростным лаем. Огромная черная лайка с утробным рычанием готовилась к решительному нападению. Только палевая дворняга наблюдала за атакой со стороны с холодным спокойствием полководца.

Девушке очень повезло, что в руках у нее был зонтик и спортивная сумка, которыми она пыталась отмахиваться от агрессивных псов.

— Санчо, ты не боишься сорока уколов в живот? — спросил Корнилов, вскакивая со скамейки.

— Я еще не рассмотрел, хорошенькая ли она, — ответил толстенький Коля Санчук, посылая себя резко вперед, как баскетбольный мяч. — А потом я их сам покусаю из табельного.

— Еще не хватало! Только попробуй! — крикнул Михаил, на бегу осматриваясь в поисках какого-нибудь первобытного оружия.

Но собаки были умнее, скажем, чем мамонты или саблезубые тигры. Палевая дворняга только тявкнула, и ее отряд быстрого реагирования умчался вслед за ней в сторону новостройки.

Девушка Санчуку не понравилась еще на бегу. Поэтому Корнилов его догнал и даже обошел на финишной прямой. Было похоже, что репортеры бегут к поп-звезде, чтобы задать ей пару скандальных вопросов. Правда, внешность у «звезды» была довольно проблемной для раскрутки.