Осколки разбитого неба

В воздухе повисла тишина. Нечаев еще какое-то время рассматривал стоявшую в метре от него девушку: опущенные плечи, мягкие изгибы тела, красивые ладони с аккуратными тонкими пальцами, светло-каштановые волосы… Несмотря на всю злость он чувствовал какое-то ненормальное удовлетворение от того, что она снова рядом. Усилием воли заставил себя отвести от нее взгляд и осмотреться по сторонам. Высокие потолки создавали ощущение широты пространства, казалось, даже дышится тут легко, свободно. Коридор разветвлялся надвое: по всей вероятности, с одной стороны располагались кухня и санузел, а с другой – комнаты. Квартира была явно большая, но требовала хорошего ремонта: обои в коридоре пожелтели и кое-где отошли от стен, паркет стерся, потолки не мешало бы побелить, а мебель и вовсе поменять на новую.

- Чья это квартира? – сухо осведомился Андрей.

- Двоюродной бабушки, я тебе рассказывала про нее. - Аня проследила за направлением его взгляда. – Тут три комнаты. Бабушка уже давно эту квартиру на нас с Пашей переписала, но он тут практически не бывает.

- Понятно.

Она затихла и прикусила нижнюю губу. Было ясно: все эти пустые разговоры его интересуют мало. По крайней мере, сейчас. Он злился и даже не пытался скрыть этого. Что же, право на это он имел. Аня тяжело вздохнула.

С самого утра она мучила телефон. Решила, что дальше отсиживаться тут не имеет смысла. Точнее, не имеет больше смысла прятаться от Андрея. Если уж на чистоту, смысла это не имело вообще, она это осознавала, но была настолько растеряна, что не понимала, что делать. И сбежала. Трусиха. А потом, выслушивая от брата укоры и рассказы о том, как волнуется за нее, дуру, Андрей, едва сдерживала слезы. Каждый раз хотелось бежать обратно, к нему, обнять и почувствовать его дыхание совсем близко, у своего виска. Но она боялась. Потому что все могло кончиться слишком быстро и слишком больно.

Но прошла неделя, а ответа на вопрос «что делать» так и не нашлось. Несколько раз Аня порывалась включить телефон и несколько раз откладывала его в сторону. Дошло до того, что, в очередной раз взяв сотовый в руки, она разревелась. Довела себя, нечего сказать! Зло стерла слезы со щек и все-таки включила мобильный. И сразу набрала Нечаеву. Чтобы не дать себе возможности передумать, потому что все: и этот побег, и эта неделя добровольного затворничества, и эти изматывающие мысли, и эти страхи – всё это было бессмысленно.

- Андрей, - не поворачиваясь, тихо позвала Аня, - скажи… когда мы встречались… в тот первый месяц… когда был спор… - Слова давались с трудом, словно ей приходилось выдавливать их из себя. Она сглотнула и, выдохнув, договорила: - Скажи, у тебя были женщины?

- Зачем тебе? – Пауза была долгой. Теперь же Нечаев смотрел на Аню серьезно, будто пытался молча понять ее: ее сущность, мысли, чувства.

- Просто хочу знать, - она дернула плечиком.

- Да, - после еще одной затяжной паузы сказал он.

- Ясно.

Аня, казалось, стала совсем маленькой, сжалась. Плечи ее поникли еще больше, голова опустилась. Она натянула рукава кофты ниже и отвернулась, пряча глаза.

- Что тебе ясно?! – В один шаг Нечаев оказался перед ней. – Что тебе ясно?! – гаркнул он, схватив ее за руки. Тряхнул так, что голова Ани дернулась. - Сейчас все по-другому, это тебе ясно?! Ты же… Аня, неужели ты не понимаешь, что люблю я тебя?! – Он вглядывался в ее лицо, в каждую черточку, в распахнувшиеся карие глаза. – Все по-другому, - практически просипел он и с силой прижал Аньку к себе. Почувствовал щекой ее мягкие волосы и дыхание у себя на шее. Она дышала прерывисто, нервно. Погладил по голове, поцеловал в макушку. Прикосновения стали мягкими, нежными, успокаивающими. – Люблю, - выдохнул он у нее над виском и прильнул щекой к волосам.

Андрей убрал прядь волос с шеи Ани и улыбнулся. Дыхание ее все еще было неровным, кожа влажной от испарины. Они лежали на разложенном советском диване, среди скомканного постельного белья, и в этот самый момент он чувствовал себя счастливым. И плевать на все! Не важно, почему вдруг она решила сбежать, почему неделю молчала. Все не важно. Главное, что теперь она рядом, и пусть только попробует исчезнуть еще раз.

Погладив Аню по щеке тыльной стороной ладони, Андрей скользнул взглядом ниже, наслаждаясь видом ее нагого тела. Провел ладонью от низа живота к полной груди, обвел пальцами сосок и снова погладил по щеке.

- Хочу, чтобы так было всегда, - легко поцеловав Аню в губы, проговорил он.

Она открыла глаза и пристально посмотрела на него. Было в ее взгляде что-то такое… как будто его слова отдались в ее сердце болью. Повернувшись на бок, она притянула к себе одеяло и прикрылась. Села спиной к Андрею, прерывисто, как-то надсадно вздохнула. Рано или поздно, но она должна сказать. Она и так оттягивает слишком долго. В коридоре, услышав его признание, она готова была разрыдаться. Сама потянулась к его губам, сама стала расстегивать пуговицы на его рубашке…

- Ань, что-то не так? – Нечаев уселся позади нее. Она покачала головой и плотнее притянула одеяло к груди. – Тогда что?