Отец и сын: Николай I – Александр II

А. Ф. Тютчева писала, что император «проводил за работой восемнадцать часов в сутки… трудился до поздней ночи, вставал на заре… ел с величайшим воздержанием, ничем не жертвовал ради удовольствия и всем – ради долга, и принимал на себя больше труда и забот, чем последний поденщик из его подданных. Он чистосердечно и искренне верил, что в состоянии все видеть своими глазами, все слышать своими ушами, все регламентировать по своему разумению, все преобразовать своею волею. В результате он лишь нагромоздил вокруг своей бесконтрольной власти груду колоссальных злоупотреблений, тем более пагубных, что извне они прикрывались официальной законностью и что ни общественное мнение, ни частная инициатива не имели ни права на них указывать, ни возможности с ними бороться. И вот, когда наступил час испытания (Крымская война – В. Б.) вся блестящая фантасмагория этого величественного царствования рассеялась, как дым.

Одна из умнейших и образованнейших женщин России – Александра Осиповна Смирнова (урожденная Россет), жена петербургского губернатора, оставила любопытные воспоминания о литературной жизни Петербурга, нравах и событиях двора. В своем дневнике она 5 марта 1845 года записала: «Государь сказал мне: „Вот скоро 20 лет, как я сижу, в этом прекрасном местечке. Часто удаются такие дни, что я, смотря на небо, говорю: зачем я не там? Я так устал“. Но устал не только Николай, устала вся Россия – от интеллигентов-радикалов до его собственных министров. Крестьянские бунты в западных губерниях империи привели к отмене или ограничению барщины в Литве, Белоруссии и на Правобережной Украине. Там были установлены размеры земельных наделов и перечень крестьянских повинностей. Однако все это были лишь робкие попытки незначительно ограничить крепостничество, и они мало что дали крестьянам.

Смуты внутренние и внешние

А радикал-интеллигенты – чаще всего разночинцы, то есть «люди разного чина и звания» (выходцы из дворян, купцов, мещан, духовенства, крестьян и ремесленников, получивших образование и порвавших со своей средой) – встали на путь осмысления всего происходившего в России, а затем и на путь борьбы за освобождение своих собратьев от средневекового феодального рабства. В начале 1846 года в Киеве возникло тайное революционное Кирилло-Мефодиевское общество, в которое входило несколько десятков человек (Т. Г. Шевченко, историк-профессор Н. И. Костомаров и другие), ставившие целью освобождение Украины и создание международной Славянской федерации. В 1847 году по доносу провокатора-студента Петрова общество было разгромлено.

Чуть раньше, в 1845 году, в Петербурге появился кружок «русских фурьеристов» (последователей французского социалиста-утописта Шарля Фурье), возглавляемый переводчиком Министерства иностранных дел Михаилом Васильевичем Буташевичем-Петрашевским. В кружок входили Ф. М. Достоевский, В. Н. Майков (сподвижник В. Г. Белинского), М. Е. Салтыков-Щедрин, ученые, офицеры – всего более 100 человек. Занимаясь вначале чисто научной деятельностью (чтением рефератов, дискуссиями на исторические и литературные темы), участники кружка со временем все более политизировались, чему способствовали события не только в России, но и в Европе. Особенно сильное влияние на деятельность «петрашевцев» оказала революция, вспыхнувшая в феврале 1848 года во Франции.

1848-й год, начавшийся в Петербурге, как и всегда, Масленицей, балами и маскарадами, вскоре превратился в один из самых трудных и горестных для царской семьи годов. 21 февраля Николай получил из Варшавы телеграмму о том, что Луи-Филипп отказался от престола, а 22-го вечером, на балу у цесаревича Александра, император сообщил, что получил депешу, в которой сообщается, что Франция провозглашена республикой. На следующий день во время доклада министра двора П. М. Волконского Николай сказал, что пошлет в Париж 300 000 солдат. Однако он и на сей раз опомнился и образумился, как было и в 1830 году, когда тот же Луи-Филипп оказался в результате революции на троне и Николай хотел поддержать законного претендента своими войсками, но вовремя одумался.