Отражение

Первые тревожные звоночки ожидали меня у входа в офис. Толпа папарацци появилась ниоткуда и кинулась ко мне, тыча микрофонами и ослепляя вспышками фотокамер. Соня заплакала у меня на руках, прежде чем охранники оттеснили журналистов, как щитом оградив нас.

– Это правда, что ваш муж, Константин Старостов, четыре года назад слил в полицию факты насилия над несовершеннолетней, совершенные его отцом?

– Вы знали, что он продолжает содержать клуб Игоря Старостова, в котором устраивались оргии с применением насилия и пыток?

– Вы тоже являетесь членом клуба?

– Вы будете выступать в его защиту, когда ему предъявят обвинение?

– Анжелика, вы не боитесь, что близкие жертв насилия, будут мстить вашей семье?

– Вы расскажете дочери, что ее отец – садист и насильник?

– Как часто он избивает вас?

***

Несколько метров до входа в офисное здание, стали для меня пыткой. Ноги едва шевелились, а град отвратительных вопросов, еще долго удрали мне в спину. Это было ужасно. Я ничего не понимала. Мир сошел с ума? Чья-то дурная шутка?

Об этом пытался предупредить меня Костя? Очередной скандал с его отцом? Но папарацци спрашивали меня о муже. Почему?

Я вошла в лифт, трясясь от пережитого стресса. Соня тихо всхлипывала, прижимаясь ко мне. Ничего, сейчас Костя развеет мои сомнения и успокоит. Я знаю его, я прожила с ним три года под одной крышей. Костя хороший человек и лучший муж на свете. Никто и никогда не заставит меня поверить в обратное.

Но я и представить не могла, как быстро рухнут мои надежды. И вся моя счастливая безоблачная жизнь закончится сегодня. Здесь и сейчас.

***

Константин Старостов.

– Лиза, больше ни с кем не соединяй. Скажи, что меня нет на месте, – попросил я своего секретаря, выслушав очередной поток брани по телефону. Звонил один из бывших членов закрытого клуба, чье имя оказалось засвеченным в прессе, вместе с его голым задом в придачу. Это было бы смешно, не будь так трагично и грустно. Одна неосторожная ошибка, и десятки семей окажутся под угрозой развода, и многие люди на одной скамье для подсудимых со мной вместе. Как ни крути, но мы все преступники. Я – худший из всех. Я не остановил то, что начал отец. Еще хуже… я стал в этом нуждаться. И никто, никто не поймет, что эта темнота внутри нас, не имеет никакого отношения к семьям, к нашим женам и детям. Возможно, мы все больны особой разновидностью раздвоения личности, или просто погрязли в грехе. Но на самом деле я не болен, и у меня нет оправданий. Никаких.

Отец поощрял меня. Он обучал меня.

Превратил в беспощадного испорченного хищника в костюме от Гуччи.

Но я мог быть и другим. С одной единственной женщиной. Мое сердце выбрало ее без всяких причин. Я никогда не хотел, чтобы она столкнулась с той, другой частью меня. Она не заслужила. Я обещал быть ее опорой и защитой, и не сдержал слово. Я подвел ее. Я подвел свою дочь.

И у меня осталось мало времени, чтобы попытаться объяснить. Я искренне верил, что смогу остановиться. У меня почти получилось. За три года я срывался всего несколько раз. Моя одержимость угасала, и Лика смогла бы окончательно вылечить мою душу от этого порока. Когда я был с ней, ни одна мысль о другой стороне моей жизни, не проскальзывала в голове. Она – мой свет, я держался за нее из последних сил. Если Анжелика бросит меня, отвернется, со мной все будет кончено. Они – мое вс`. Черт, я должен был понять это раньше.

Нужно поехать домой. Сказать правду….

Но как?

Я смотрю на обручальное кольцо, пытаясь найти слова в глубине сердца. Правильные слова.

Проблемы в бизнесе ушли на второй план. Сегодня большая часть постоянных клиентов разорвала с компанией договора. И мне было плевать. Возможно, завтра я проснусь банкротом. Теперь это заботит меня меньше, чем то, что я могу проснуться одиноким и разведенным. Или запертым в камере лет на семь…. Она не будет меня ждать. Конечно, нет.

Лиза что-то говорит по внутренней связи. Но я не слышу, погруженный в свои мысли. Когда заходит Артем Назаров, я выхожу из транса. Он отлучался на обед. Сейчас мы продолжим колдовать над нашей стратегией защиты в суде. Почему-то его присутствие успокаивает меня. Может, потому что мы двести лет знакомы, он не является членом клуба, но знает о нем, и не осуждает меня? Или осуждает, но вслух не говорит?

– Слушай, там к тебе Эванс, – мрачно сообщил Артем. Это был полный нокаут. Я даже не нашелся с ответом, – Мы ехали в лифте. Его задержала Лиза. Он сразу с самолета, насколько я понял. Он по мобильному разговаривал, и я так понял, что он собирается задержаться здесь. Речь шла о неделе.

– Только этого не хватало… Он один? – обретя дар речи, спросил я.

– Да. Один. Странно, в прошлый раз Эванс посылал на переговоры клан Кравченко. То брата, то сестру.

– Наверно, решил, как и остальные расторгнуть договор, – пробормотал я, поправляя галстук. Лиза уже сообщала, что ко мне направляется Максимилиан Эванс по срочному делу.

– Личное присутствие для этого необязательно, – сухо пояснил Артем.