Отражение

– Боже, ты снова наширялся? Тебе разве не похер? – она смеется. Пьяная. Как всегда, – Я тусуюсь с тремя клеевыми парнями. И мне куда веселее, чем тебе с твоей молевидной амебной фригидной сучкой.

– Джулия, я не собираюсь ругаться с тобой. Просто постарайся не высовываться какое-то время. Мне угрожают, как и всем моим близким. Будь осторожна.

– Да иди ты со своей гребаной заботой. Не будем забывать, что я не вхожу в круг твоих близких. И не только я. Уродская семейка лжецов. Ты просто … Черт. Ненавижу тебя. Вас обоих. Тебя и твоего отца. Эту тварь, которая, как я слышала хочет утянуть тебя за собой. Чтоб вы оба сдохли… – еще несколько крепких выражений и Юля отключилась. Я устало вздохнул, проведя ладонью по лицу. Лика неотрывно смотрела на меня. Видимо, она слышала весь диалог. Юля всегда была очень громкой.

– Что не так с твоей семьей, Костя? – спросила Анжелика, – Я много раз думала, пытаясь понять твою мать и сестру, которые тебя так ненавидят, и твоего отца, который вот так просто готов посадить тебя, да и ты недалеко ушел от них. Неужели с самого твоего рождения мать и отец ненавидели друг друга настолько, что не смогли полюбить тебя и Юлю, своих собственных детей.

Я мрачно усмехнулся, расстегивая верхние пуговицы своей рубашки, откинулся на спинку кресла и с вызовом взглянул в лицо своей жены. Ей хотелось залезть мне под кожу. Пожалуйста. Мне теперь похер.

–. Это не был брак по любви. У них был только контракт, который составили еще их родители. Слияние финансовых династий. Они не могли развестись. Все терял тот, кто первым подавал на развод, – я сделал паузу, заметив, как побледнела Лика. – И у них никогда не было собственных детей, но должны были быть ради идеальной картинки счастливой семьи.

– Что? – она часто заморгала, пытаясь осознать мое признание.

– Ты услышала, – прошипел я, – Тебе нравится такая правда? Довольна? Хочешь больше? Мать и отец никогда не спали друг с другом, и у них просто физически не могло быть детей, из-за сильнейшего чувства отвращения друг к другу. Но у мамы были любовники и много, как и отца. Они, не стесняясь друг друга, притаскивали их в дом. Пока все не закончилось публичным скандалом, после которого было решено изменить общественное мнение, ведь отец тогда метил в политику, и сыграть роль образцовой семьи. Тогда-то и было принято решение об усыновлении детей. Мать категорически отказалась рожать, даже при помощи искусственного оплодотворения. Первым взяли меня, потом Юлю. Мне было пять, ей три. Я немного помнил свою прошлую жизнь, до детского дома, в которым пробыл не больше двух месяцев. Моя мать была алкоголичкой и наркоманкой. А квартира, в которой я рос – притоном. Я питался у соседей, попрошайничал и лазал по помойкам, а потом случилось чудо, служба опеки удосужилась изъять меня у родной матери, и так я попал в богатый дом Старостовых. Где на меня было так же насрать, как и в предыдущем. Но я был сыт, хорошо одет, обеспечен всем необходимым, а после у меня появилась еще и компания. Юля не всегда была такой…, – я отвернулся. Воспоминания больно били в самое сердце, – Никто не мог быть счастливым в доме, полном ненависти и лжи. Моя новая мать тоже пила и употребляла запрещенные препараты, но никогда не валялась в отключке и пахла дорогим парфюмом. А еще она постоянно меняла любовников. Они трахали ее по всему дому, не стесняясь нас. А отец постоянно работал и пропадал в своем обиталище порока. Да, и какое ему было дело до времяпровождения по сути чужой ему женщины. Главным условием было, не попадать в истории, не переходить черту… А где, бл*дь, она – эта черта? Где, Лика? Если мы, дети, должны были смотреть на все это?!

Она прижала к губам дрожащие пальцы, явно прибывая в шоке.

– Когда мне было шестнадцать, Игорь взял меня с собой в этот клуб. А еще через год привел туда Юлю. Он был первым, кто…. Черт, ей было пятнадцать, и я ничего не сделал, чтобы защитить ее. Наверно, она до сих пор не может мне этого простить. Как я могу винить ее….

– Вы не могли отказаться? – хрипло спросила Лика. Я опустил голову, закрыв глаза. Боль в висках нарастала. Я так устал. Боже, этот мир доканал меня. Все-таки доканал.

– Я до сих пор не могу отказаться, как видишь…, – прошептал я, – Я просто хотел немного счастья. Хотел, чтобы наша жизнь была другой, чистой и светлой. Я хотел, чтобы ты хоть немного любила меня. Какая глупость. Я просто идиот, и ты права. Наверно, это предательство. Но как я мог сказать тебе правду? Такую правду?

– Так же как сейчас, – тихо произнесла она совсем рядом. Когда она села мне на колени и обняла, что-то внутри меня оборвалось. Это было невыносимо больно. Я зажмурил глаза и уткнулся носом в ее грудь, тяжело дыша. Ее пальцы коснулись моих волос, нежно и робко, – Мне так жаль, – прошептала она. Последние крупинки самоконтроля покинули меня, я почувствовал, как содрогаются мои плечи, а глаза жгут слезы. Вот черт.

***

Анжелика