Парадокс Севера

Пока она выбирала заказ, я посмотрел по сторонам, заглядывая в чужие тарелки. Устрицы, какой-то жуткий паштет, пара ложек пюре, художественно размаянного по тарелке. Что мне сегодня не удастся точно, так это нормально поесть. Желудок, удостоившийся легким завтраком, и вялым подобием обеда, заворчал.

— Будешь такими хмурым и серьёзным, морщины появятся еще до двадцати пяти. — Адель протянула руку через стол, ткнула пальцем мне прямо в лоб и принялась одну из складок усиленно разглаживать. — И будешь ходить некрасивый, угрюмый и с морщинами.

«А то, что я со шрамами по всей роже хожу, тебя по ходу не смущает?» — хотел спросить я, но вдруг в голову пришла идея.

— Слушай, Адель, — я наклонился через стол, поманив ее пальцем, — а давай уйдём отсюда?

— Почему? — ее брови вопросительно поползли вверх.

— Мы ведь не сделали заказ. Рядом с домом круглосуточный супермаркет. В квартире — кухня. А на улице…

Я обернулся. За окном начал сыпать снег. Очевидно первый в этом году, крупными редкими хлопьями кружась в воздухе.

— А на улице Париж, — закончил я и протянул руку, предлагая сбежать из душного зала. Хотя бы на сегодня. На один вечер.

Не рассчитывая ни на что. Отгоняя от себя странное чувство, которому было наплевать на здравые доводы логики.

Просто веря…

— Решайся.

И Адель протянула свою ладонь в ответ.

На улице было ветрено и сыро. Температура понижалась. Такси ждало на перекрестке. Адель развернулась, чтобы успеть поймать его, пока никто не увел, но я остановил ее, потянув за руку.

— Давай прогуляемся, — слова соскочили с губ быстрее, чем я мог их остановить. Быстрее, чем бы захотел. — Мы же в Париже.

Она улыбнулась.

Пахло травой и мокрой древесиной. Кофе и глянцевыми журналами. Именно с этими запахами теперь ассоциировался у меня французский город любви и свободы. А еще с ее духами.

— А как же ужин, мистер спонтанность? — девушка рассмеялась, выпуская на свободу облачко белого пара. Ее нос и щеки покраснели, придавая ей какое-то особое очарование.

— Здесь всего пару кварталов, я запомнил дорогу, — ответил я, тоже отмечая, что похолодало. Нырнул в карман и достал оттуда шапку, что мама закинула в чемодан. — Держи, а то замерзнешь, — протянул я ее Адель, но та отмахнулась.

— Прическа помнется. Сегодня первый вечер, когда я наконец нарядилась. А шапка испортит образ.

Я рассмеялся.

— Адель, здесь тебя ни единая душа не знает, надевай, — остановился и не дожидаясь разрешения, натянул ей на голову шапку по самые глаза.

— Эй, — смеясь, она принялась отбиваться. — Хочу убыть красивой! Антон, отпусти!

Мы остановились друг напротив друга.

— Ты итак самая красивая. — Разгоряченное дыхание сорвалось с губ, белым облаком зависнув между нами на мгновение.

— Ты отвратительный тип, — толкнула она меня в грудь и залилась смехом. Иногда мне казалось, что за все время, что мы знакомы, она столько не смеялась. Я знал, что это лишь мгновение, которое уже завтра потонет в глубине рутинных дней. Но сейчас, когда она улыбалась вот так, этот миг казался важным и значительным. И просто находиться рядом для меня уже было более чем достаточно.

Адель подняла телефон кверху, обняв меня за плечи:

— Давай сделаем селфи. Мир должен запомнить момент, когда я впервые надела самую уродливую в мире шапку.

— Эй, она вовсе не уродливая, — толкнул я ее плечом. — Дай сюда, я сниму. У меня руки длиннее.

Адель рассмеялась, уткнувшись лбом в рукав моей куртки. Я едва сдержался, чтоб не приобнять ее. И нажал на кнопку фото.

Она держала меня за локоть, пока мы шли вдоль осыпаемых снегом улиц. Узкий тротуар с проносящимися навстречу потоками туристов то и дело вынуждал нас прижиматься друг к другу ближе. И не хотелось ничего говорить.

Париж с его пухлыми от товаров лавочками и сувенирами, блестящими вывесками и украшениями, был прекрасен, но видел ли я его? Совершенно нет. Потому что смотрел совсем в другую сторону.

Как и обычно.

Города менялись. Но одно между нами оставалось неизменным. Мой взор всегда принадлежал ей.

— Хочешь признаюсь тебе кое в чем?

— Валяй.

— Эта поездка… я думала, она будет другой.

— Ужасной?

— Нет, — протянула девушка. — Просто расстроилась, что все пошло не по плану. Но в итоге получилось даже лучше, чем я предполагала. Просто спасибо, что поехал со мной. Надеюсь, ты на меня не злишься?

— Почему я должен?

— Я уговорила вас, не подумав, что у тебя могут быть свои планы.

— Да брось…

Она отвернулась, разглядывая содержимое прилавков, а потом растянула губы в неспешной улыбке, стирая неловкую паузу:

— Ну надо же, — Адель кивнула в сторону уличного ларька с фастфудом. — Они еще работают в такой час. Знаешь, о чем я мечтала в детстве? Попробовать настоящий хотдог.

Я рассмеялся.

— Ты сейчас серьезно?

— Конечно же. Мама говорила, что сосиски в них сделаны из помоев и бумаги.

Я сделал последнюю попытку удержаться от глупого влюбленного смешка, заранее зная, что проиграю (не только в этой битве, во всей войне), а потом взял ее за руку и потащил через дорогу к маленькому окошку на белом вагончике.

— Идем! Надо обязательно это проверить!

Она уперлась.

— Антон, стой, ты же не серьезно?