Параллельный мир Оружейной Палаты

– Людей возьмём ещё, и посмотрим, чем там шпильманы балуются, – сквозь зубы проговорил Богдан.

Коля помчался на ярмарку, исполнять поручение Богдана. Радионыч с Веней развели костёр и готовили целебный отвар. Миша с Миланой хлопотали вокруг Полины, благоустраивая экипаж так, чтобы она могла улечься в полный рост, не сгибаясь и меняя компрессы: обезболивающий для шишки на голове и снимающий жар простуды. Коргоруш словно грелка свернулся вокруг измученных ног, как только их отмыли. Полина поглаживала его пушистую голову, пытаясь согреть озябшие руки.

И вот первая порция питья готова.

Полина с радостью схватила глиняную чашку: – Спасибо вам всем.

– Рано благодаришь, выздороветь сначала надобно, – буркнул Родионыч.

На дороге показался берущий человек.

– Поля, Поля, я тебе сапожки подыскал и малину с молоком несу, – кричал издали Коля.

– По-моему тебе надо присмотреться к этому парню повнимательнее. Возможно будущий родственник, – хихикнула Милана в ухо Мише.

– А мёда у них не было? – спросил Вениамин.

– Забыл! – Коля вручил Милане покупки и снова помчался на ярмарку.

– Во даёт, – ухмыльнулся Родионыч. – И в правду, дивчина дорога ему.

Ратники провели ревизию труппы шпильманов. Все кто хотел покинуть её мог остаться в селе или следовать в Москву вместе с обозом опричника. Двое вернулось в отчий кров, ещё трое не считая, Катеньки приняли предложение переместиться в столицу, где Богдан пообещал их устроить на Прядильный двор, куда ссылали всех бродяг, давая им кров. Но были и те, кто пожелал остаться. Ребята успели вкусить удовольствие, которые им давали за выступления вместо денег. Продажная любовь и вино сделали своё губительное дело на неокрепшей детской психике.

Коргоруш задумчиво смотрел на освобождённых детей: «Сколько судеб спасли. Сколько ещё чёрных воронок предотвратили. Пресекли заразу. Какие бы потомки были у этих ребят, только безнравственные. Теперь есть шанс, что вырастут кто в родительской любви, кто хоть в общественной заботе и сами добро сеять будут».

Глава 40

Дорога в Молоди пролетела в полудрёме. Сильная слабость не позволяла Полине даже мечтать. Обоз прошёл через село быстро, не задерживаясь на ночлег, и остановился у места, где ранее располагалось войско воеводы Хворостинина.

Богдан не хотел ничего слушать, по поводу того, чтобы сделать длительную остановку:

– Мы и так задержались. Войска на стоянке уже нет. Глянем одним глазком на место боя и в столицу. Авось нагоним по пути.

– Ну, хоть на часок, сбегать к бабе Авдотье. Я год у неё жил, она мне как мать была, – выпрашивал Коля.

– Ладно. Одна нога здесь, другая там. Потеряешься, никто тебя искать не будет, – проворчал Богдан.

Коля вприпрыжку поскакал к ведунье.

Коргоруш не отставал: «Надо бабушке в ножки поклониться, за добрый совет. А то бы до сих пор её избу охранял в наказании».

– Странно людей нет. Неужели у неё бывают не приёмные дни? – не веря своим глазам, оглядывал Коля пустой двор.

Коргоруш вбежал в дом и выскочил: – Пусто. Печь уж несколько дней не топлена.

– Куда это она запропастилась?

– Сказал бы я, что за сбором трав на болота ушла, да чувствую дело не в этом, – горестно проговорил Коргоруш.

– Дед Никифор будет знать, бежим! – осенило художника, и он выбежал на дорогу.

– Ты к нему сам. Я тут покумекаю, – отозвался Коргоруш.

«Не уберёг я хозяюшку. Домового вызывать надо. Ох, и влетит же мне» – волочил ноги Коргоруш, заходя в избу и плотно прикрывая за собой дверь.

Дед Никифор пригорюнившись, сидел во дворе около колоды.

– Подмогу ждёте, дров наколоть? – весело спросил Коля.

– Иди ты, малявник пожаловал! – встал дед.

– Если на скорую руку, то могу подсобить. А так меня ждут. Проездом я. Поздороваться забежал.

– С поленьями я уж как-нибудь сам. А вот Авдотье ни кто не поможет.

– Что так?

– Лечила она торговку одну. А та возьми и помри. Так все как сговорились. Отравила и всё. Воевода ушёл как раз с войском. Заступиться некому. Народ ведь какой. Если вылечишь, благодарят. А коли, кто помер, то во всех смертных грехах попрекают. И поди докажи им, что торговка могла представиться и по другой причине.

– Так, а где баба Авдотья? – охнул Коля.

– Ушла. Думаю на болота жить. А там, кто его знает, – развёл руками дед Никифор.

– Даже вам не сказала куда ушла?

– Куда там. Если народ бунтует знамо дело бежать надо.

– А что там, на болотах, есть, где ей жить?

– Обитает там травник один. Редкие растения лечебные приносил. Думаю, к нему подалась.

Коля стремглав вернулся в Молоди. В аккурат к тому моменту, чтобы увидеть дикую сцену между домовым и его помощником.

– Она сама меня спровадила, – присел Коргоруш, увернувшись от пролетающего над ним чугунка.

– Кто это место теперь охранять будет?! Не ты ли? Возгордился ли он, понимаешь ли! – замахнулся ушатом косматый плечистый домовой размером с телёнка.

– Мы её найдём, – робко вставил Коля.

– А ты почём отрок знаешь, что найдём? – устремил свой взор домовой на Колю.

– На болота надо идти к травнику, дед Никифор надоумил, – тихо отозвался Коля. – Но разве она вернётся? По-первах надо селянам объяснить, что не травила она торговку.