Пасынок судьбы. Расплата

Мы спускались по крутому, длинному – километра два – затяжному спуску. Впереди уже виднелись сквозь мрак огоньки Жигулевска, города на самом берегу Волги. Машина еле тащилась, то и дело водитель жал на тормоз, и я почти физически ощущал, как «Камаз» упирается всеми своими шестью колесами, чтобы не заскользить вниз, под уклон.

Нас уже давно никто не обгонял, да и встречных попадалось мало, видимо, не все могли одолеть Жигули…

Вдруг сзади послышались отчаянные сигналы, рев двигателя и какой-то визг. Пеклеванный посмотрел в зеркало, выругался и начал судорожно крутить баранку, выруливая на обочину. Я пытался углядеть в другой зеркало, что же происходит сзади, но видел только пляшущие от тряски огоньки. Гудки, рев и визг тем временем приближались. Миг – и мимо нас по дороге пролетела вниз огромная «фура», со включенными габаритами, сигналящая и тормозящая!

– Дурак! С лысой резиной полез сюда в такую погоду! – Пеклеванный проводил грузовик взглядом: – Если в «ловушку» свернет – его счастье, может, обойдется…

– А если нет? – спросил вдруг Смирнов.

– Тады все… – Саня рубанул рукой, мол, кранты.

Мы потихоньку двинулись вниз, и минут через пять увидели пронесшийся мимо нас грузовик – он лежал на боку в левом улавливающем тупике, вокруг бегали люди, водитель сидел в стороне, с ним разговаривал оперативно подоспевший «гибддун».

– Живые – и ладно! – обрадовано заметил Саня, наконец-то нажимая на газ – спуск кончился, и через пять минут мы спокойно катили по освещенным улицам Жигулевска – горы остались позади.

Волга поразила меня, прежде всего своей шириной и какой-то спокойной, но грозной могучестью – свинцо-серые волны медленно катились под опорами длинного решетчатого моста.

Я почему-то вспомнил темную воду из своего сна, и мне стало не по себе. Снег усилился, а ветер превратил мешанину снежинок в сплошную, косо летящую пелену. Дворники еле справлялись, а когда я приоткрыл окно, чтобы выбросить очередной окурок, в уютную теплую кабину забросило пригоршню снега.

– Буран начинается! – прокомментировал Пеклеванный, снижая скорость: – Только бы заносов не было!

Мы стороной объехали Тольятти, через какую-то диковинную развязку выехали на нужную нам дорогу, и не заезжая в Самару – она осталась южнее, устремились на восток.

По дороге нам все чаще стали попадаться стоящие на обочинах машины – водители благоразумно решили переждать непогоду.

– Ни-чё! Прорвемся! – азартно сверкнул глазами водитель: – Скоро дорога ровная пойдет, глядишь, и ветер стихнет!

Я, после бессонной ночи и целого дня пути, когда за окнами постоянно мелькали сменяющие друг друга пейзажи, почувствовал, что засыпаю. В машине тепло, все под контролем – можно и прикорнуть на часок…

Проснулся я от крика Пеклеванного, который высунулся из окна и орал кому-то: «Ну что? Занос? Надолго?»

Мы стояли, уткнувшись в какой-то грузовик. Из-за бурана в двух шагах ничего не было видно, вокруг ярилась белая мгла. Саня закрыл окно и повернулся ко мне:

– Занос, мать его! Ни хрена не видать, этот вилок с передней машины ничего не знает! Пойду, посмотрю!

Он натянул на голову шапку, замотался шарфом, поднял куцый воротничок своей камуфляжной куртки и выпрыгнул из кабины. Я посидел-посидел, посмотрел на безучастного Смирнова, которому, казалось, было все равно – буран, занос, потоп, конец света, и решил последовать за Пеклеванным – посмотреть, что там и как.

Ветер буквально припечатал меня к бамперу «Камаза», за пазуху, за шиворот, в нос и рот сразу набился липкий мокрый снег. С трудом, увязая в снежной каше чуть не по колено, я выбрался на обочину. Впереди, на сколько хватало глаз, сквозь мглу виднелись зажженные фары машин – цепочка огоньков километров на пять! Мы тоже были не последними – за нашим «Камазом» пристроилось уже с десяток машин. Мимо меня, что-то крича друг другу, прошли вперед несколько человек. Да-а, застряли!

Пока я оглядывался и прикидывал, как на долго этот затор, из бурана вынырнул Пеклеванный. Весь залепленный снегом, он походил на снеговика.

– Там, посередке, какой-то козел на тракторе застрял – передачу у него заклинило! – перекрывая вой ветра и тарахтение двигателя, прокричал мне в ухо водитель: – Ну, все сразу снегом залепило – занос! Машины с двух сторон встали, уроды, нет чтоб пропустить друг друга! Ну и перемело сразу все, сугробы выше крышек… Все, теперь привет – придется ждать, когда буран кончиться, снег растает или трактор этот тягачем с дороги уберут! Едрись-трясись, невезуха!

Я молча кивнул – мол, понял, и мы полезли в кабину. Смирнов встретил нас убийственной по своей нелепости фразой. Он вытер лоб платочком – в машине было жарко, и сказал:

– Что, будем стоять в очереди, как все, или поедем?

Саня психанул, и трехэтажно обматерил экспедитора. Тот, однако, и бровью не повел, отвернувшись от водителя, снова замолчал и затих в своем углу…

* * *