Перехват инициативы

Хорошо еще, что не взял он наши пистолеты, хотя вполне мог это сделать. Только обоймы вытащил, а потом бросил их под ноги нашему сотруднику лейтенанту Яркову, когда уезжал. И Яркова машиной не сбил, хотя вполне мог бы сделать это, чтобы в корне пресечь всякую возможность преследования. Меня, признаться, этот эпизод с пистолетами смутил больше всего. Что это? Он благородство проявил, зная, как нас взгреют за потерю оружия? Ну уж нет, не верю. Парень он боевой, в этом сомнения нет. Естественно, должен был понять, что у других сотрудников, оставшихся вне машины, тоже есть табельное оружие, и они применить его всегда готовы. Боевой парень должен был бы оставить пистолеты себе. Или хотя бы один пистолет, чтобы отстреливаться. Судя по поведению, он не из тех, кто остановится на полпути, соображает быстро, и такой оплошности не допустил бы. Начав бить ментов, мог бы и отстреливаться. А он пистолеты не взял. Какой вывод напрашивается? Не захотел сжигать за спиной мосты? Нет, вывод простейший. У него был с собой пистолет. Он пошел на встречу с ментами вооружившись, хотя мог бы оставить пистолет, если он у него есть, скажем, в рабочем столе. Из простой осторожности. Но он взял его с собой. Зачем? Если бы он был невиновен, зачем вооружаться. А он шел, чтобы начать активное сопротивление нам. Я же не просчитал его поведение до конца. Недооценил программиста. Штамп в голове сработал. Программист – это хилый и сутулый парнишка в очках...

Вообще, и другие мысли закрались в голову нехорошие. Я слышал про недавний случай, когда вооруженных ментов побил какой-то безоружный парень, как потом оказалось, из Интерпола, человек с классной спецподготовкой. Вершинин, конечно, руками работает мастерски. Может быть, он тоже из каких-то спецслужб и тоже спецподготовку прошел? По крайней мере, за второе я могу отвечать – прошел... Тогда что может получиться? Что мы со своим расследованием сдуру влезли в шпионские игры?.. Это было бы совсем некстати. Его наверняка в этом случае «отмажут», а пострадавшим, нам то есть, еще и подзатыльников по полной программе навешают.

Это была одна из версий, впрочем, гипотетическая, ничем не подтвержденная, кроме демонстрации противником профессионального умения драться, способности быстро принимать правильные, возможно, единственные решения, и плюс к тому моего личного впечатления, что мы с этим парнем уже влипли в нехорошую историю. Вершинин, в сравнении с нами, и думал, и действовал с большим опережением, а мы просто не успевали за ним. Обоснований версия под собой практически не имела. А личные впечатления не могут рассматриваться как факты. Впрочем, мы, менты, слишком привыкли действовать против неподготовленных людей. Но ведь среди преступников и подготовленные встречаются порой... А иногда – и сотрудники спецслужб. И отбрасывать версию было нельзя. Что-то мне словно в ухо об этом шептало.

* * *

В управлении уже знали о том, что с нами произошло. Дежурный майор встретил нас такой радостной довольной улыбкой, словно жену вчера в карты проиграл, и сообщил, что Бегемот приказал отправить нас к нему сразу по возвращении. И того, и другого... Бегемот, иначе говоря, полковник Бамотов, наш начальник управления, вообще-то был человеком не слишком строгим, но достаточно скользким. Всегда знал, как, с кем и при каких обстоятельствах ему себя вести. Но мы при этом никогда не знали, как себя поведет он.

– Мы на больничном, – сообщил я дежурному майору. – Как только оправимся и поправимся, заглянем к товарищу полковнику.

И сразу прошел не в свой кабинет, а в туалет, чтобы рассмотреть себя в зеркало. Лейтенант Суглобов увязался за мной. Он вообще с дежурным не общался, потому что ему говорить было трудно. Вернее, сам-то он что-то мекал, но понять, что именно, было так же проблематично, как расшифровать мычание коровы.

Зеркало в туалете обрадовало нас мало. Внешний вид лейтенанта еще никого не пугал – просто синяя шишка на подбородке и небольшая опухоль правильной полусферической формы. А мой лиловый синяк не только мешал смотреть, он еще и ко мне все взгляды приковывал, как произведение высокого искусства. Хорошо, что в рабочем столе у меня завалялись, как помнится, солнцезащитные очки. Забыл кто-то из допрашиваемых свидетелей и уже несколько лет за ними не заходит. И в кабинете я в первую очередь нацепил на нос эти очки.

– Где твой Федя? – спросил Суглобова.

Лейтенант плечами пожал, но тут же постучал кулаком в стенку, за которой находился общий кабинет отдела уголовного розыска. Там мудро догадались о желании начальника отдела, и старший лейтенант Яковенко привел все того же забинтованного и заклеенного недострелянного страдальца Федю.

– Что вы мне такого нытика подсунули? – Вася Яковенко откровенно жаловался. – Чуть не плачет, домой хочет... Чувствует он себя, видите ли, плохо... Спина у него кружится вместе с задницей.