— Джордж Вашингтон, Боб Хоуп[9], Мэй Уэст[10], Ричард Никсон, кости Кларка Гейбла и все эти славные люди, которых я видел в Диснейленде. Джо Луис[11], Дайна Шор[12], Фрэнк Синатра, Малыш Рут[13], Зеленые Береты, черт возьми, да вся Армия и Военно-Морской Флот Соединенных Штатов, а особенно — Корпус Морской Пехоты, и даже Министерство Финансов, ЦРУ, ФБР, «Юнайтед Фрут», Дорожная Патрульно-Постовая Служба, весь хренов Департамент Полиции Лос-Анджелеса и лягаши Окружного Участка в придачу. причем я не имею в виду «лягаши», я хотел сказать «полицейские». а еще Марлен Дитрих с таким разрезом сбоку платья, ей уже, наверное, под 70? — когда она танцевала в Лас-Вегасе, член у меня так вырос, что за чудесная женщина. хорошая американская жизнь и хорошие американские деньги могут навечно сохранить нас молодыми, разве нет?
— Дэн?
— чего, Бэг?
— этот совсем готов! чувств у меня осталось не так много, но даже меня от него уже тошнит. пускай подписывает свой контрактик, и отправляй его на хер. им он по душе придется. господи, и чего только человек не сделает, чтоб остаться в живых? иногда я свою работу даже ненавижу. это ведь плохо, разве нет, Дэн?
— ну дак, Бэг. а как только я отправлю этого олуха восвояси, у меня для тебя есть одна маленькая штучка — чуток старого доброго тоника.
— ах, ч
— четверть оборотика через моталку.
— ЧЕГО?
— о, прекрасно лечит тоску или несвоевременные мысли. ну, типа такого.
— а подействует?
— лучше аспирина.
— ладно, убирай этого болвана.
Барни Андерсона отправили вниз по лестнице. Бэгли встал и подошел к ближайшему барабану.
— эти старушенции — Уэст и Дитрих — по-прежнему засвечивают сиськи и ноги, черт, да в этом никакого смысла нет, они это делали, еще когда мне было 6 лет. отчего у них так получается?
— ни от чего, подтяжки, корсеты, пудра, прожектора, фальшивые накладки, набивки, подкладки, солома, навоз, в общем. от них и твоя бабушка будет выглядеть на 16 лет.
— моя бабушка умерла.
— и все равно у теток получается.
— да, да, ты, наверное, прав. — Бэгли пошел к моталке. — только четверть оборота. тебе можно доверять?
— ты ведь мой партнер, правда, Бэг?
— конечно, Дэн.
— мы сколько с тобой вместе дела ведем?
— 25 лет.
— поэтому — ладно, когда я говорю ЧЕТВЕРТЬ ОБОРОТА, я и имею в виду ЧЕТВЕРТЬ ОБОРОТА.
— чего делать надо?
— просунь руки между барабанов, это как в стиральной машине.
— вон туда?
— ага. поехали! ууу-ии!
— эй, мужик, не забудь — четверть оборота.
— конечно, Бэг, ты что — не доверяешь мне?
— теперь придется.
— знаешь, а я ведь твою жену втихаря ёб.
— ах ты гнида! да я тебя убью!
Дэнфорт оставил машину крутиться, сел за стол Бэгли, закурил, помычал себе под нос песенку: «о, счастливый я, жизнь роскошная моя, и карманы рвутся от мечтаний… хоть пуст мой кошелек, но я — почти что бог, и карманы рвутся от мечтаний…»[14]
потом встал и подошел к машине с Бэгли.
— ты же сказал четверть оборота, — произнес Бэгли. — а уже полтора.
— ты что, не доверяешь мне?
— почему-то больше, чем обычно.
— и все равно я твою жену втихаря ёб.
— да это, я думаю, ничего. устал я сам ее ебать. любой мужик собственную жену ебать устанет.
— но я хочу, чтобы ты сам захотел, чтобы я твою жену ебал.
— да мне все равно, только прямо не знаю,
— вернусь минут через 5.
Дэнфорт снова отошел, уселся в хозяйское кресло на колесиках, забросил ноги на стол и стал ждать, ему нравилось петь, вот он и пел песенки: «для меня ничего — это много, я — богач, наслаждаюсь ничем, у меня есть звезды и солнце, и моря под покровом ночей…»[15]
Дэнфорт выкурил две сигареты и вновь подошел к машине.
— Бэг, я твою жену втихаря ёб.
— ох, как хорошо-то! какой ты молодец! и знаешь что?
— что?
— мне на это как бы тоже посмотреть хочется.
— конечно, что за вопрос.
Дэнфорт подошел к телефону, набрал номер.
— Минни? ага, Дэн. я щас приду тебе всуну. Бэг? о, и он тоже придет. позыбать хочет. не-а, мы не пьяные. я тут решил прикрыть на сёдня лавочку. мы уже все сделали. с этой заморочкой между Израилем и арабами, да еще африканские войны — нечего дергаться. Биафра — прекрасно звучит[16]. ладно, в общем, мы идем. я тебе хочу в сраку запердячить. у тебя такая жопа, господи. я, может, даже Бэгу запердячу. у него жопа поболе твоей, наверное. держись, солнышко, мы уже выходим!
Дэн повесил трубку. зазвонил другой телефон. он ответил:
— пошел ты в жопу, уёбок поганый, у тебя даже сиськи воняют, как мокрые собачьи какашки на западном ветру.
он бросил трубку и осклабился, подошел к моталке и вытащил Бэгли, они заперли дверь конторы и вместе спустились по лестнице. когда они вышли наружу, солнце висело еще высоко и смотрелось прекрасно. тоненькие юбки теток просвечивали чуть ли не до костей. повсюду смерть и тление. это Лос-Анджелес, возле 7-й и Бродвея, где одни трупаки опускают других и даже сами не знают зачем. нервная игра — вроде через скакалку прыгаешь, или лягушек препарируешь, или ссышь в почтовый ящик, или своему песику дрочишь.
— для нас ничего — это много, — пели они, — мы богаты, у нас ничего…