Пешки Ноль-А

Он объяснил Лидж:

— На самом деле, вопрос даже не в скорости. Теория относительности, самая ранняя и содержащая наибольшее количество формулировок ноль-А, показала, что факторы времени и пространства не могут рассматриваться отдельно. Но я подхожу к той же идее с другой стороны. События, происходящие в разное время и в разных местах, являются только частью образа, формирующегося в нашей нервной системе, когда мы пытаемся истолковать временной разрыв.

Он увидел, что женщина перестала его слушать, и продолжал уже для себя:

— Существует вероятность, что два каких-то события так тесно связаны, что фактически они не разные события, и не имеет значения, как сильно они разделены в пространстве или во времени. В терминах вероятности...

Госсейн нахмурился, чувствуя себя на пороге более важного решения, чем этого требовала ситуация. Голос Лидж отвлек его.

— Но что вы собираетесь делать сейчас?

Госсейн снова шагнул к пульту.

— Прямо сейчас мы попробуем взлететь.

Управляющие приборы были такими же, как на кораблях, курсирующих между Землей и Венерой. Корабль напрягся и рванулся вверх. Через десять минут они покинули атмосферу и увеличили скорость. Через двадцать пять минут они вышли из тени планеты, и солнечные лучи осветили кабину.

На экране заднего вида Алерта выглядела как темный, туманный шар, лежащий на блюдце света.

Госсейн отвернулся и обратился к Орелдону. Офицер побледнел, услышав его план.

— Только не говорите, что я помог вам, — умолял он. Госсейн пообещал без колебаний, но подумал, что если военный штаб Великой Империи будет расследовать захват Y-381907, правда будет быстро раскрыта.

Орелдон постучал в дверь капитана и тут же появился в сопровождении приземистого сердитого человека. Госсейн быстро прервал его брань.

— Капитан Фри, если когда-нибудь выяснится, что ваш эсминец был захвачен без единого выстрела, вы вероятно заплатите за это жизнью. Поэтому лучше выслушайте меня.

Он объяснил, что хочет использовать корабль только временно, после чего капитан Фри успокоился, так что можно было обсудить детали. Как выяснилось, представление Госсейна о принципе действия межзвездных кораблей было верным. Корабли телепортировались к отдаленному месту, но образец можно было отключить, прежде чем они его достигали.

— Это единственный способ, каким мы можем добраться до новых планет, вроде Алерты, — пояснил капитан. — Мы телепортируемся на базу, удаленную более чем на тысячу световых лет, и замыкаем образец.

Госсейн кивнул.

— Мне надо попасть на Горгзид, и я хочу, чтобы отключение образца произошло примерно за один день обычного полета до планеты.

Он не удивился, что место назначения испугало офицеров.

— Горгзид! — воскликнул капитан. Его глаза сузились, и он мрачно улыбнулся. — Уж они-то смогут позаботиться о вас. Вы хотите двинуться прямо сейчас? Это займет семь скачков.

Госсейн ответил не сразу. Он прислушивался к нейроизлучениям этого человека. Нейропоток не совсем обычный, что в данной ситуации естественно. В нем были рывки, указывающие на эмоциональное беспокойство, но не было целеустремленных образов. Это успокаивало. Похоже, у капитана не было планов, не было личных проектов, не было вероломства в мыслях.

Госсейн еще раз обдумал свое положение. Он был настроен на электростанцию и на атомный реактор корабля. Он мог мгновенно убить каждого на борту. Он был фактически неуязвимым здесь.

Его сомнения пропали. Он сделал глубокий вдох.

— Вперед! — сказал он.

XII

Ради здравомыслия используйте принцип «и так далее». Когда вы говорите: «Мэри хорошая девочка», сознавайте, что Мэри больше, чем только «хорошая». Мэри хорошая, милая, добрая и так далее, имея в виду, что к ней применимы и другие характеристики. Также не мешает вспомнить, что современная (1956) философия не считает «хорошего» индивидуума здоровой личностью.

Курс Ноль-А

Внезапно Госсейн почувствовал, что теряет сознание и напрягся, испугавшись, что офицеры могут воспользоваться этим. Он повернулся и сказал:

— Безусловно, мы...

Он запнулся — он больше не был в кабине управления эсминца.

В пятистах футах громоздился пульт управления на более обширной плате, чем он только что оставил. Над ним изгибался прозрачный купол такой величины, что на мгновение его мозг отказался охватить размеры сооружения.

Начиная догадываться, он посмотрел на свои руки и тело. Руки были тонкими и изящными, тело — стройным, одетым в форму штабного офицера Великой Империи.

Ашаргин!

Госсейн почувствовал, что тело, в которое он снова попал, задрожало и съежилось. Он с усилием отогнал слабость, но его охватило отчаяние, когда он подумал о собственном теле, которое осталось далеко в кабине управления эсминца Y-381907.