Плиты и провалы

Андрей Диченко Плиты и провалы

Памяти Александра Михайловича Кнебелева, который во всем этом пытался отыскать нечто светлое.

Общество жаждет
Лишь твоей плоти,
Но этого мало.
Плиты провалы,
плиты провалы.
Томные взгляды под одеялом
Светятся алым.
Плиты провалы,
Плитопровалы.
Ругают тебя,
Зарывая в канаву,
В плитопровале
Плоти кровавых,
Юродивых, жалких,
Такие подарки
Зальются бетоном
Без чести и славы.
Плиты провалы
Плиты провалы,
Путь одинокий
Той, что рожала
Ублюдкам.
Кричала Им вслед
«Подавитесь Провалом,
Провалитесь плитой…
Подо мной одеялом
Плита от надгробья
Не треснет.
Саван
Вас не спасет
От тех, чей дьявол
Ступает по этой земле.
Плитопровальная пропасть
Во мне.

Пролог

Сутулая женщина, завернутая в разноцветные рваные платки, больше похожие на истрепанную ветошь, шла по извилистой горной тропе. Перед ней простирались лишь заостренные каменные богатыри, воткнутые снежными шапками в небесную длань. Из-за обилия тряпья на ее теле даже вблизи невозможно было сказать, что девушка в лоне своем донашивала плод. Округлость ее живота была спрятана в лохмотьях.

Прильнув губами к горному ручью на каменном изгибе, женщина внезапно почувствовала, как некий молот колотится в ее внутренностях. Она ощутила единичный удар, от которого сосуды в глазах полопались, словно трубки, наполненные ртутным паром.

В следующую секунду стало так больно, что небо над ее головой обернулось клубами черного дыма, снежные вершины налились кроваво-бордовым цветом, а ручей превратился в поток раскаленной добела лавы.

Отмучившись несколько последних часов на холодной каменистой поверхности, женщина родила девочку, лица которой так и не увидела, а затем умерла.

Часть I Психоаналитик

Сверхсознание

Валерий Владимирович тщательно намыливал руки над раковиной. Из хромированного крана плотной струей лилась горячая вода. Валерию Владимировичу нравилось, когда вода обжигала. Засунешь обе ладони под этот исходящий паром поток и прикусываешь губу, отсчитывая секунды. Максимум три, а потом вспышки перед глазами и приятное покалывание под ногтями и на изгибе кистей.

День у него выдался тяжелым из-за большого количества капризных пациентов. Кроме того, невыносимо жаркая погода, томящая духота и скверное настроение, оккупировавшее разум сразу же после пробуждения в мокрых от пота простынях.

Но Валерий Владимирович работал психологом, а поэтому не имел права поделиться своими мрачными мыслями с искалеченными посетителями его спартанского кабинета.

Чудные люди ежедневно посещали Валерия Владимировича и доносили ему свои странные идеи. Он в ответ кивал головой, писал что-то в своем блокноте, доставал карточки с примитивными рисунками и с помощью аналогий и символов пытался выдумать историю, из-за которой пути посетителя должны были вновь привести его к нему.

Вчера – грузная женщина примерно пятидесяти лет. Ей кажется, что муж вскоре зарубит топором внуков. Она тревожно рассказывает об этом, мечась взглядом по крохотному кабинету. Говорит, что не спит ночами и прислушивается к храпу подаренного ей судьбой человека. А потом она идет на кухню и ломает ножи, чтобы затем выкинуть их в мусоропровод. Утром муж морщит лоб и, что-то ворча себе под нос, отламывает куски черного хлеба прямо от нетронутой сухой буханки. Ссыпая крошки в ладонь со стола, он зло смотрит на двух близняшек, несущих домой хорошие оценки в дневниках. А она вопрошает, как же мне точно знать, не возьмет ли он камень или табуретку и не стукнет ли по головке маленькое создание? Сначала одно. Потом второе. Ведь он может. Все потому, что защищал родину на самых далеких ее окраинах и там его били без всякой мотивации. Закаляли сталь, как он частенько говорил пьяный. Отсюда и опасности. Сидит взволнованная женщина, вся сотрясаемая самыми противоречивыми чувствами, и рассказывает Валерию Владимировичу, что уже надо бежать, потому что ровно в шесть вечера вернется муж и нужно будет следить за ним. И за детьми. Махнув рукой, она собирается впопыхах и убегает. Слышен только цокот ее каблуков на лестничном пролете.