Под одним солнцем

Оставив деньги, я пристегнул аппарат, попробовал управление и медленно поднялся в воздух. Посадочная площадка, резко выделявшаяся на фоне сплошной зелени, поползла назад, становясь все меньше. Крылья парили, и движения почти не ощущалось. Достигнув стометровой высоты, я достал план, сориентировался и включил двигатель на полную мощность. Упругие струи воздуха ударили в лицо, а внизу замелькали разнообразные строения, ленты дорог, кущи деревьев. Я пролетал над зданиями непонятного назначения и странной архитектуры, над открытыми бассейнами, наполненными прозрачной голубоватой водой, над спортивными сооружениями, площадками для игр, полосами густой растительности, над яркими лужайками, усыпанными пестрым ковром цветов, все прелести сказочного Хасада-пир раскрывались передо мною. Хотелось лететь и лететь вперед, любуясь расстилающейся внизу панорамой, и наслаждаться ощущением полета, сливаясь всем существом с капризной воздушной стихией. Наконец, показался и Пижоб-сель. Я сделал несколько кругов и опустился.

Конд оказался дома, если можно так говорить о том временном жилье, которое он для себя избрал. Меня встретила величественная, облаченная в длинный ярко расцвеченный хлерикон фигура, в которой я с трудом узнал Конда. На ногах у него были легкие сельпиры, украшенные затейливым рисунком, а на голове красовалась миниатюрная шапочка, неизвестно каким образом державшаяся на самой макушке. Словом, это был не Конд, а сошедший со страниц истории древнесирадский джаса, который, судя по его вялым и медлительным движениям, изнывал от лени и безделья, и еще чего доброго, в угоду своей мимолетной прихоти, прикажет растянуть меня на обруче и пустить катиться с наклонного помоста.

Убранство помещений соответствовало костюму. Головокружительный переход из одной исторической эпохи в другую в первый момент ошеломил меня, и комизм представшей передо мной картины дошел до сознания не сразу.

Я расхохотался.

Конд, явно раздосадованный, скрылся за дверью. Минут через пять, успокоившись, я зашел в соседнюю комнату. Он сидел, небрежно развалившись на тахте, и машинально бросал себе в рот сочные сори.

- Ну как, успокоился?

- Ты не обижайся, но вид у тебя...

- Ладно... давно прибыл?

- Только... знаешь, ты хоть хлерикон сними, а то с тобой разговаривать трудно... Вот так. Я прямо направился к тебе, хотел посоветоваться, как лучше провести здесь время, но теперь сомневаюсь в ценности твоих советов... увидев этот маскарад.

- По-твоему, значит, маскарад.

- Конечно.

- Ты, Ан, ничего не понимаешь. Думаешь, я просто дурачусь.

- А как же еще это назвать?

Конд сменил свою древнюю ленивую позу на более современную, но тоже небрежную.

- Отчасти ты прав. Дурачусь, но здесь все дурачатся. Я не знаю, какой болван назвал этот остров краем благоухающей радости, я бы его определил как место коллективного сумасшествия. Здесь все сходят с ума, и каждый старается сделать это самым необыкновенным образом. Мое легкое помешательство, которое тебя так развеселило, выглядит довольно бледным на фоне ярких достижений здешних завсегдатаев, но меня оно вполне устраивает. Я приехал сюда отдохнуть и поблаженствовать... Ты с дороги ничего не хочешь выпить?

- Нет, спасибо.

- Смотри... А древние владыки, нужно отдать им должное, умели нежиться. Эта привычка вырабатывалась у них веками.

- И ты решил воспользоваться опытом прошлого?

- А почему бы нет? Тебе никогда не приходило в голову, что для безделья подходит далеко не всякий костюм?

- И ты считаешь?..

- Попробуй, если не веришь. Этот на первый взгляд дурацкий хлерикон приспособлен идеально, в нем физически ощущаешь наслаждение жизнью.

- Ладно, может, ты и прав. Сейчас мне не кажется все это смешным... Пригляделся немного. Так ты и мне посоветуешь вырядиться в нечто невообразимое?

Конд поднялся на ноги и, пройдясь по комнате, взял в руки фигурку спящего Орипасы.

- Как хочешь, я тебе своего мнения не навязываю. Возможностей здесь множество, все определяется вкусом и... - Конд подбросил статуэтку в руке, ...наличными деньгами. Сколько у тебя осталось?

- Четыре тысячи ти.

Он причмокнул:

- М-да, дорогое это удовольствие иметь живого отца, дешевле хранить о нем светлую память... Впрочем, хватит, я за это время спустил около двух тысяч, а что касается советов, за которыми ты пожаловал... могу дать два. Первый проведем эти дни раздельно, мы еще достаточно успеем надоесть друг другу в экспедиции.

- Согласен.

- И второй - заведи себе подругу.

- Что?

- Ничего. Ты не смотри на меня так. Запомни, дружище, что нет скучнее занятия, чем в одиночестве тратить деньги, поверь моему скромному опыту. Я... да что там, голодать и то одному легче! А женщины, - тут Конд оживился, удивительные это создания! Присутствие их придает остроту ощущениям, словно хорошая приправа, которая облагораживает и делает восхитительным самое посредственное блюдо.

Я рассмеялся, но он, не обращая внимания, продолжал с прежним пылом: