Под тем же солнцем

К счастью, дома никого не оказалось. Родители были на работе, а братец на баскетболе, и никто не мог помешать Арине копаться в собственных запутанных чувствах. По своему обыкновению, девушка постаралась упорядочить и проанализировать новые ощущения, чтобы хоть как-то прийти в себя. Мысли об Антоне занимали теперь практически все ее существо, и с ним же по непонятной причине была связана надсадная тупая боль, которую Арина идентифицировала теперь как физическую. Но, как оказалось, кроме стихийно накатывающего желания порыдать появилось еще кое-что. А именно острое чувство скрытой опасности, угрозы, источник которой, как Арина ни старалась, определить пока не могла. С гудящим ульем вместо головы Арина залезла в ванную и направила в лицо струю горячей воды. «Ну пожалуйста, – мысленно просила она кого-то неведомого, – пусть я вспомню хотя бы то, что с ним случилось, это же невозможно все время реветь и не знать из-за чего… Я так и правда сойду с ума»

Контрастный душ желаемого результата не принес, в голове прояснилось совсем ненадолго. Арина налила себе чаю и снова попыталась сосредоточиться. Чаинки плавно опускались на дно чашки, веточка мяты медленно поворачивалась, расправляясь в горячей воде. Арина чувствовала, как в самом центре, где-то под диафрагмой, горит неистребимой болью душа той девушки, которой когда-то была она сама. Арине казалось, что она слышит ее мысли. Его больше нет. Его больше нет.

Давило в груди, слезы снова начинали течь сами по себе. В дверь настойчиво позвонили. От неожиданности Арина пролила горячий чай на скатерть, швырнула чашку в раковину и поспешила в прихожую. Кто это мог быть, можно было не гадать.

Вытерев глаза, она открыла дверь. На пороге стоял Ярослав. Как всегда, безупречный, в белой рубашке какого-то невероятного качества и темном бархатистом пиджаке, он был еще прекраснее, чем когда-либо. На шее у Лаера ненавязчиво поблескивала тонкая цепь из белого металла, наверное, от нательного креста. От страха Арину явственно замутило. Наклонившись поцеловать Арину в щеку, Ярослав что-то почувствовал и резко отпрянул. В карих глазах пробежала искра.

– Что?

Арина нервно дернулась. Почему он всегда точно знает, что с ней что-то не так? Или с ней всегда все не так?

На какое-то мгновение глаза Ярослава стали безумными.

– Я спрашиваю, что произошло?

Арине показалось, если она и дальше будет изображать глухонемую, Лаер ее ударит.

– Все нормально, Ярослав, с чего ты взял…

– Не надо мне врать.

Арине стало страшно. Как и многие ее нынешние ощущения, страх появился сам по себе, безо всякой причины. За секунду в ее голове пронеслось такое количество образов, картинок и прочей информации, не имеющей напрямую к происходящему никакого отношения, что собраться с мыслями и хоть что-то вразумительное ответить Арина не могла. «Все-таки он маньяк, и сейчас, наконец, меня прикончит», – обреченно подумалось ей. Ну и пусть.

– Я кое-что вспомнила, – наконец, выдавила она.

Глаза Ярослава потухли.

– Я… словом, я вспомнила Тиану.

Ярослав на мгновение замер и обреченно вздохнул, тихо усмехнувшись.

– Естественный процесс. И все?

– Не совсем, – Арина не знала, чего ожидать от Лаера. И еще меньше она представляла, чего ожидать от самой себя. – Еще я его нашла.

Ярослав поднял темные брови.

– Круто.

Он живо скинул начищенные ботинки, наверняка сделанные из кожи какого-нибудь фантастического зверя, например, дракона, и направился в ванную помыть руки.

– Сделай мне кофе.

На кухне Арина немного пришла в себя.

– Так и что теперь? – полюбопытствовал Ярослав, усевшись на самое удобное место и наблюдая за нервными телодвижениями Арины в районе кофе-машины. Кофе она, разумеется, просыпала, воду пролила, корицу чуть не перепутала с хмели-сунели, но в целом справилась.

– Ну, не знаю, – промямлила Арина и поставила перед Ярославом красивую чашку, – наверное, с тобой я теперь не могу встречаться.

– Я тебе что, жених? Разговаривать ты со мной можешь? Я вроде большего не просил.

Арина почувствовала себя совершеннейшей идиоткой. Лучше бы Ярослав ей и правда чем-нибудь по голове стукнул, глядишь, поумнела бы.

– У меня полная каша в голове, – призналась она, заглядывая в свою чашку. Там кто-то плавал, отдаленно напоминающий корицу. – Я, когда его увидела, разревелась, ничего не могла с собой поделать, объяснить тоже не очень получилось. Теперь он думает, что я полоумная.

– Это нормально, – усмехнулся Ярослав, – ты вспомнила что-то конкретное или просто этого человека?

– Я вспомнила его. И то, как я к нему относилась, – Арина сморщилась, все-таки хмели-сунели – плохая замена корице. Кажется, Ярославу повезло больше, судя по его невозмутимому виду, у него нормальный кофе. – Я предполагаю, в той жизни он погиб. Ничего конкретного, но боль страшная… Я не могу это контролировать, слезы сами начинают течь, очень неудобная фигня.

Ярослав задумчиво смотрел на Арину.

– Это пройдет. Процесс тяжелый, долгий, зато потом сложится общая четкая картина, и беспокоить она тебя не будет.