Под знаком «Если»

Дело приближалось к кульминации. Время от времени, глядя на угловатую безобразность мисс Фиц, я начал ловить проблески той чудесной красоты, какую находил в ней Картер, – только проблески, но они были предвестниками успеха. Каждый день я приезжал в лабораторию с возрастающим нетерпением, поскольку каждый день приближал меня к достижению заветной цели. Мое нетерпение возрастало до того дня, когда я, приехав в лабораторию, не нашел ни Картера, ни мисс Фиц, но обнаружил Ван Мандерпутца, которому, очевидно, следовало бы читать лекцию по индетерминизму.

– А… здравствуйте, – произнес я слабым голосом.

– Ну что! – ответил он, глядя на меня. – Итак, Картер был прав, как я вижу. Дик, бездна глупости человеческой расы непрерывно изумляет меня новыми свидетельствами своей астрономической глубины, но я полагаю, что ваша выходка выходит за рамки всех пределов слабоумия.

– М… моя выходка?

– Неужели вы думаете, что смогли скрыться от острого взгляда Ван Мандерпутца? Как только Картер рассказал, что вы бываете здесь в мое отсутствие, мой мозг сразу же понял правду. Но в информации Картера даже не было нужды, поскольку мимолетного взгляда во время последних вечерних визитов было достаточно, чтобы обнаружить изменения в вашем мировосприятии. Итак, вы пытались воспринять точку зрения Картера, да? Без сомнения для того, чтобы увести у него очаровательную мисс Фиц!

– П… почему…

– Послушайте меня, Дик. Я не рассматриваю этическую сторону вопроса, я смотрю на вещи с чисто рациональной точки зрения, если есть кто-то еще, кроме Ван Мандерпутца, кто может разделять рациональную точку зрения. Неужели вы не понимаете: для того чтобы воспринять картеровское отношение к Фиц, вы должны полностью воспринять его мироощущение. Не скажу, что его мироощущение примитивнее вашего, но мне случилось предпочесть точку зрения осла точке зрения мыши, – заметил он далее. – Ваш специфический тип глупости более приемлем для меня, чем картеровская робкая, слабая и заискивающая натура, и однажды вы скажете мне спасибо за это. Неужели его восприятие Фиц стоит того, чтобы пожертвовать собственной личностью?

– Я… я не знаю.

– Ну, так это, или нет, но Ван Мандерпутц разрешил вопрос самым мудрым образом. Сейчас слишком поздно что-то предпринимать, Дик. Я дал им месячный отпуск и отослал в свадебное путешествие. Они уехали сегодня утром.

Другие фантастические рассказы

Очки Пигмалиона [8]

– И вы до сих пор верите в реальность? – спросил невысокий, похожий на гнома человечек.

Вокруг шумели темные деревья Центрального парка. Свет из окон домов на 5-й авеню пробивался сквозь густую листву и казался отблеском кроманьонских костров.

– Это реальность? – повторил коротышка. – Это сон, это иллюзия, я мерещусь вам, вы – мне.

«Надо меньше пить, – подумал Дэн Берк. – А если все-таки выпьешь лишнего – не уползать с вечеринки в парк и не болтать со всякими ненормальными». Слава Богу, завтра он уже будет дома, в Чикаго.

– Вы пьете для того, чтобы сделать реальность сном, не так ли? – продолжал незнакомец. – Или для того, чтобы вам приснилось исполнение ваших желаний? Вы пьете, чтобы убежать от реальности, а ирония в том, что даже сама реальность есть сон, что подтверждает философ Беркли.

– Беркли! – эхом отозвался Дэн. Что-то такое было в университетском курсе философии. – Епископ Беркли, да?

– Ах, так он вам известен? Браво, браво! Беркли утверждал, что привычные нам чувства – зрение, слух, обоняние, осязание, вкус – всего лишь продукты фантазий нашего мозга. А раз так, то и все предметы, которые мы видим, слышим или ощущаем, существуют только у нас в мозгу.

– Но мы видим одно и то же, – возразил Дэн.

– Как же может быть иначе, если я являюсь вашим сном?

Дэн рассмеялся:

– Послушайте, легко спорить с реальностью, утверждая, что это иллюзия. Но если прав ваш друг Беркли, почему вы не можете превратить сон в реальность?

– Это делают все художники, – тихо сказал старичок.

– Это преувеличение, – буркнул Дэн. – Никто не спутает портрет и человека, кадры на кинопленке и реальную жизнь.

– Никто… – прошептал его собеседник. – Ну а если я это сделал, что вы скажете тогда?

– Что вы сделали?

– Претворил сон в действительность. – В его голосе зазвучали гневные нотки. – Дураки! Я привез свой фильм сюда, в Уэстмен, киношникам, и что же они говорят? «Неясно, что с этим делать. Это кино для одного зрителя. Слишком дорого обойдется». Дураки! Идиоты!

– Что-о?

– Я Альберт Людвиг, профессор Людвиг. Вам это имя ничего не говорит, а? Но слушайте: кино – это картинка и звук. Предположите, что я добавляю к этому вкус, запах, даже осязание. Представьте себе: вы участвуете в сюжете, разговариваете с героями, а они вам отвечают, вы – полноправный участник истории. Разве не будет это превращением сна в действительность?

– Какой же дьявол помог вам это сделать?