Под знаком Σ

В атрии царит полумрак, и никого нет, Гай вышел и побрёл по переходам домуса, прислушиваясь. Ноги завели его в андрон: мрачная зала, исписанная батальными сценами, заполненная раритетными образцами оружия и брони, хранит молчание и пустует. Из андрона Гай выбрался на балкон внутреннего двора, где открылся вид на освещённый несколькими застеклёнными лампами перистиль. Только тут от сердца отлегло: экседр ярко освещён, там на большой кушетке лежит с книгой в руке отец, а мать прилегла рядом под его опекой и защитой. Значит, дом не вымер, просто уже поздно, слуги и дети спят.

— Я знаю, что ты там, — сказал Гай тени справа.

Игния Парва выступила на свет, утомлённая, наверное, ещё не ложилась. Спрашивать, что она делает на мужской секции балкона не нужно, ведь сюда выходят две двери: из андрона и домашней библиотеки, а Парва готова жить среди книг и свитков.

— Заметил, значит.

Гай красноречиво посмотрел на тарелку у неё в руке: поджаренный хлеб, намазанный толстым слоем маретума уже порядком заветрился, но такой восхитительный аромат всё равно ничем не перебить.

— Будешь?

— Спрашиваешь ещё.

Гай с удовольствием вгрызся в хрустнувшее угощение, а сестра прислонилась плечом к столбику и посмотрела в экседр, на родителей.

— Ты много чего пропустил.

— Ага, цефый уфын профпал, — прочавкал мальчик.

— Я не об этом. Пока выздоравливал, кое-что поменялось у нас в доме. Отец рассказал бы за столом, но мама попросила не будить. Её любимчик так сладко спал.

Гай пропустил ехидство мимо ушей.

— Ну и фто там?

— Когда у Юниора прорезался дар, отец сообщил об этом Авгуриуму, а красные передали родне на материк. Скоро те ответили, началась переписка. Короче говоря, Юниор не покинет Сицилию как минимум до пятнадцати лет, но дар у него очень сильный, прямо исключительно…

— М-м-м, это божественно вкусно… Представляешь, в каком восторге сейчас дед?

— Да, просто пляшет, наверное, — ответила Парва безразлично. — Игнии заинтересованы, но поскольку Юниор ещё слишком юн, сам он с острова не уедет, а сопровождать его некому. Поэтому они решили собрать делегацию, которая сама сюда явится.

— Ого!

— Что «ого»? Прецедент-то был.

— Когда? — не понял Гай.

Закатив глаза, сестра кивнула в сторону родителей:

— Когда у отца открылся дар, он никак не мог уплыть с Сицилии. Их вообще было двое тогда, Пирокластикус и отец, жили в яме, ни денег, ни слуг, ни охраны, и обоим запрещено посещать Италию. Тогда родственники прислали небольшую группу, чтобы изучить отцовский потенциал.

— О, значит, высоких гостей ждать? — понял Гай. — Слава Вулкану, что я здесь не при чём.

— Как это «не при чём», — вкрадчиво сказала сестра, — тебя тоже будут проверять.

Гай закашлялся.

— А меня-то… кхм-м-м-м… за что?

Парва осталась довольна его реакцией.

— Вообще-то давно должны были, ты же у нас спирит, самый молодой из известных. Отец два года как про тебя сообщил, но они там, видимо, не поверили, или им на тебя плевать.

— Хорошо бы, — чем больше на тебя плевать, тем меньше тебя дёргают.

— Piger ipse sibi obstat, Bifrontis[1].

— Non omnis cogitatio attentione digna est, Parva[2]. Значит, гости?

— Непростые гости. Отец сказал, что сам Каст Игний Лакон пожелал приехать. Знаешь, кто это?

— Спроси ещё, умею ли я струёй своё имя писать.

— Фу.

Знал ли Гай имя двоюродного дяди? Разумеется, знал, хотя видел его только на плакатах и в виде редкой коллекционной фигурки. Когда-то генус Игниев возглавлял старый Пирокластикус… тогда он, наверное, был немного моложе, чем сейчас, и командовал всеми сухопутными военными силами империи. Но после неудачного мятежа во главе встал младший брат Пирокластикуса Каст Игний Нигрумос, а Каст Игний Лакон — его старший сын и нынешний легат Легиона Пламени. Они с Агриколой двоюродные братья, но один является великим воином и полководцем, известным по всей империи, а другой растит капусту на Сицилии.

— Как же нам повезло, что мы дети нашего отца, — с искренней радостью сказал Гай.

— Что? Ты о чём думаешь вообще, Бифронтис?

— О том, как мне нравится быть сицилийцем. — Он облизнул пальцы и поставил тарелку на перила. — Значит, великий важный дядя приедет к нам смотреть на Гнея Юниора и, может быть, в полглазика на меня взглянет?

— Ага.

— А как себя чувствует Тит?

Сестра только вздохнула.

— Понятно. Сильно плакал, когда ты его видела в последний раз?

— Он не плакал. Можешь сам пойти и взглянуть, он дома вообще-то.

— Э? А разве…

— Нет, не тренируется. Когда у Юниора случился апофеоз, дед всё своё внимание посвятил ему. Так что Тит уже полторы недели сидит у себя в кубикуле, крутит какие-то меканические головоломки, читает, пишет…

— Бедный, бедный мальчик Тит, сел на жопу и хандрит…

— Эй, — вяло упредила Парва.

— Ой, прости, не хотел обидеть твоего любимого брата. Ладно, когда они явятся? Гости, в смысле?

— Скоро, перед Вулканалиями. Официальный повод для такого пышного визита — Церемония Пеплоизвержения.

Неосторожно взмахнув рукой, Парва сбила тарелку с перил, Гай среагировал молниеносно и ночь осталась тиха.

— Иди-ка ты спать, за книгами вообще жизни не видишь.