Под знаком Софии

– Маленькая принцесса Фике слишком изменилась, – ответил былой наставник Потемкина. – Она ослеплена ревностью и болью. Когда-то она мечтала о Греческом море, но теперь готова отдать все завоевания империи ничтожному Платону Зубову. Императрица утратила способность идти вперед. Но я вижу перед собой людей, полных сил и жизни. Вспомни мои предсказания, Григорий: двух Софий предрекал я тебе. София Ангальт-Цербстская больше не может идти с тобой рядом. Но с Софией Скарлатос Панталес Маврокордато де Челиче ты войдешь в Константинополь в силе и славе, водрузишь крест над храмом Святой Софии и сядешь на трон Палеологов. Не Константину Романову, внуку Екатерины, должен достаться этот трон, а тебе и той, в чьих жилах течет кровь византийских императоров. Византия должна воскреснуть, но не под эгидой России, а под своей собственной властью!

– Так вот кому ты служишь, – взгляд Потемкина, устремленный на Сен-Жермена, впервые наполнился гневом. – Я служу России, а ты служишь давно почившей империи!

– Я служу Элладе, – бесстрастно ответил Сен-Жермен, – как и женщина, стоящая рядом с тобой. Я не смогу умереть до тех пор, пока Греция не получит свободу.

Я уйду в поля небесные, когда ты поможешь мне, Григорий Потемкин!

– Но почему ты выбрал именно меня? – теряя самообладание, спросил князь. – Я никогда не предам Россию.

– Я выбрал тебя, потому что ты с детства носишь на груди монету с надписью Ολβιο. Потому что ты любишь Элладу не меньше, чем Россию, и твой отец прошел однажды мерцающим ольвийским тоннелем. – Голос Сен-Жермена гипнотизировал и повелевал, но Потемкин впервые отказывался верить своему былому учителю.

– Неужели нет иного средства спасти Григория? – снова вмешалась в разговор последняя из Палеологов. София меньше всего думала сейчас об обещанном ей греческом троне, она хотела лишь спасти князя от преждевременной смерти. Голос власти давно смолк в ее сердце, заглушенный голосом любви.

– Иного средства нет, – ответил ей Сен-Жермен. – Екатерина следит за каждым вашим шагом. Сама она не решится устранить князя: былая любовь порой говорит в ней сильнее, чем ревность, но Платон Зубов сделает это за нее. Вас спасет только заговор: нужно отделить от России Новороссию и Крым, а потом шагнуть дальше, на землю Эллады.

– Это не заговор против Екатерины. Это заговор против России. – Взгляд Потемкина был отчаянным и угрюмым. Сен-Жермену впервые стало жаль этого человека, который служил России так же, как сам он служил Греции, и готов был принять безвременную смерть, лишь бы избежать предательства.

– Мы отвоевывали Греческое море для России! – продолжил князь. – Россия поможет Греции освободиться от гнета Оттоманской Порты. Но только в дружбе с сильной Россией Греция укрепится сама.

– Ты больше ничего не успеешь сделать, – резко и жестко, впервые изменив своей обычной бесстрастности, сказал Сен-Жермен. – Платон Зубов подошлет к тебе убийц. Какого-нибудь врача, знакомого с искусством приготовления ядов.

– Гришенька, – дрожащим от слез голосом попросила София. – Послушай нашего друга Монфера. Иначе тебя убьют. И ты не увидишь нашего сына.

– Софьюшка, ты жена моя, хоть и невенчанная, – сказал ей князь, – а значит, наполовину русская. Я не пойду против России. Будь что будет…

– Подумай над моими словами, князь! – Сен-Жермен подвел итог этому долгому и бесполезному разговору. – Если ты захочешь жить и властвовать, то найдешь меня – через Гетерию и наших греческих друзей. Если пойдешь навстречу смерти, я ничем не смогу тебе помочь. Если захочешь найти меня, дай знать Константину Ригасу.

Это имя заставило Софию вздрогнуть, а Потемкина помрачнеть.

– Я хочу знать только одно, – резко и жестко спросил он у Сен-Жермена. – Кто ты?

– Ты знаешь все мои имена… – губы графа дернулись в подобии улыбки.

– Я знаю все твои имена, но не знаю главного имени! – ответил на это Потемкин. – Кто ты?

– Я родился подданным Византии, в Константинополе, несколько веков назад. – Сен-Жермен говорил с такой убежденностью, что его нельзя было упрекнуть во лжи. – Вместе с другими я защищал город от Мехмеда Фатиха, который превратил собор Святой Софии в мечеть. Когда город пал, я не смог умереть. Пока моя родина не свободна, я обречен блуждать по свету. Когда Греция освободится, освобожусь и я – и умру.

– Впервые вижу человека, который прожил несколько веков и так хорошо сохранился… – рассмеялся Потемкин, к которому вместе с чувством юмора вернулось самообладание. – Я верю в одно: ты греческий патриот. Но если так, ты должен понять меня. Я служу России, как ты – Элладе.

Потемкин, не прощаясь, пошел по направлению к городу и повел за собой гречанку. Сен-Жермен долго и скорбно смотрел вслед тому, кто отказался от константинопольского трона и выбрал смерть в бессарабской степи, на руках у любимой женщины.

– Ему я не смогу помочь… – тихо сказал он. – Но еще смогу помочь Софии и его сыну. Софию и мальчика нужно сохранить – для Эллады…

Глава 4 Уманская Эллада