Хотя Ехидне показалось, что уж искупал Морскую свинку нарочно. Слишком близко от берега случилось это происшествие.
Падение свинки вызвало на реке определённое волнение. А когда волна схлынула, на песке осталась лежать рыба Макрель.
— Чего вам дома-то не сидится?! — угрюмо спросила она.
— Вот скользкое создание! — возмутилась Ехидна, сталкивая Макрель обратно в реку. — Наверняка сама за нами подглядывала, да мы же ещё и виноваты!
Отшельнику, между тем, пришлось поработать водолазом.
— Отличная видимость! — сообщила свинка, когда уж выловил её из воды. — Отличную раковину видела на дне!
— Тоже мне — сантехник! — фыркнула Ехидна, вытирая мхом Отшельника.
После этой операции она повысила ужа в должности. И тот стал называться не сантиметром, а метром Отшельником.
В общем, экспедиция по спасению кота Валерьяна закончилась благополучно для всех, кроме Афрозайца.
— Одним всё, а другим ничего! — сказал Афрозаяц с досадой, когда свинка унесла капусту домой.
Больше всего Афрозайца задело то, что свинка унесла капусту в его собственном мешке.
Заяц похудел и осунулся. Он целыми днями бродил вокруг огорода. И некоторые даже стали его жалеть. Что и навело Афрозайца на интересную мысль.
Он приобрел у Ехидны брюки на вырост. И хотя такие брюки нужно было поддерживать при ходьбе, зато они выгодно подчёркивали худобу Афрозайца. В таком виде он вызывал настоящее сочувствие. Главное, Морская свинка должна была понять, что Афрозаяц достиг полного истощения. И если с ним что-нибудь случится, то "Красная книга" спросит со свинки по всей строгости.
Вскоре Афрозаяц прибыл в новых брюках на огород. Морская свинка и грач Сажа обрабатывали на грядках кочаны. Свинка освежала их из лейки. А грач собирал в себя гусениц.
— Странная капуста! — дал знать о своём присутствии Афрозаяц. — Зелёная очень! Это какой сорт?! Первый?!
— Последний! — Морская свинка разогнула поясницу. — Последний раз я вижу тебя, Афрозаяц, на моём огороде!
— Ты что — уходишь?! — удивился заяц. Сажа поперхнулся гусеницей.
Да. Слишком далеко зашёл Афрозаяц, чтобы рассуждать здраво. А зашёл он прямо на капустную грядку.
— Проредить бы надо! — заволновался заяц. — Редкая капуста больше в цене!
— Плохая мысль, — свинка перехватила лейку за носик.
— Хрусть-хрусть-хрусть! — отозвался заяц. — Странный вкус! Чав-чав-чав!
Дальше Морская свинка действовала, как профессиональный бейсболист. Взмахнув лейкой, она выбила Афрозайца за пределы участка. Заяц вылетел из брюк словно дуплет из двустволки и угодил в свою же заброшенную лунку.
— Есть! — воскликнул грач, проследив за полётом Афрозайца. — Вот неудачник!
— Ну надо же, а?! — сидя в лунке, причитал Афрозаяц. — И за что мне всё это?!
Но не таковский был заяц, чтобы спустить оскорбление личности. И он составил план одновременной мести своим заклятым врагам. Этот план, построенный на весьма тонком расчёте, должен был вызвать поединок между Морской свинкой и совой вплоть до полного взаимного истребления.
После поединка он решил поселиться в совином дупле. Перейти, так сказать, в разряд хищников.
— А капусту я засолю! — Афрозаяц потёр ушибленное место. — Бочек пять! Остальное — так съем!
Тем же вечером заяц тайком забрался в Левин гараж и стащил бутылку дёгтя. Ещё он отправился в "Смотровую" и разжился докторской подушкой. Аптечку заяц тоже прихватил. Эти вещи нужны были зайцу для успешного проведения операции. А Валерьяну они пока были не нужны. Доктор, как известно, путешествовал по реке.
Афрозаяц распорол подушку зубами и вытряхнул из неё перья. Затем обмазался дёгтем, вывалялся в перьях и сел сохнуть. В новом обличий он стал похож на грязную всклокоченную птицу с длинными ушами.
Морскую свинку, между тем, не покидало смутное чувство беспокойства.
— Он вернётся! — угрюмо заметила свинка, изучая заячьи брюки. — Он всегда возвращается!
— Поверить не могу! — грач Сажа всё ещё пребывал в возбуждённом состоянии. — Такой удар без тренировки! Бац!...
— Что ты там говорил про чучело? — перебила его Морская свинка, встряхивая брюки и прикладывая к себе.
Брюки были знатные. Таких брюк хватило бы зайца на три.
А их владелец, сидя в овраге, набивал камнями походную аптечку. Заяц торопился. Ему требовалось появиться у огорода ещё до захода солнца. Чтобы его кто-нибудь успел заметить при чётком освещении. И смог бы впоследствии опознать.
— Ты кто?! — репетировал Афрозаяц. — Я сова! Я лечу к Морской свинке воровать капусту!
Было ещё вполне светло, когда заяц вышел на исходный рубеж. И тут удача повернулась к нему лицом. Он повстречал мышонка Серафима. Серафим в замешательстве уставился на взъерошенную птицу с ящиком за спиной.
— А?! Серафим?! — обрадованно воскликнула птица заячьим голосом. — Ты, верно, хочешь знать, кто я такой?! Так знай же! Я Африканская сова!... То есть — сова Сплюшка! Лечу на огород за свежей капустой!
И, с трудом передвигая ноги, птица побрела прочь.
— Что-то с этим зайцем неладное! — Серафим пожал плечами. — Надо бы его доктору показать!
В сгустившихся сумерках заяц раздвинул доски забора и проник на огород.
