Подкидыш

Но вот вспыхнул новый цветной свет, оркестр заиграл громко и слаженно, и на арену двинулись циркачи и циркач­ки — в блестящих одеждах, улыбающиеся. Каждый привет­ствовал зрителей, как умел,— одни кувыркались, другие строи­ли пирамиды, которые тут же распадались, третьи посылали воздушные поцелуи.

Началось и само представление. Завря то сидел совсем тихо, то начинал свистеть и щелкать так быстро, что даже Ивасик не понимал его. Ах, представление было замечатель­ное! Но с ближних рядов смотрели больше на Заврю, чем на арену цирка. Смотрели пока молча. Только перешептывались.

Но вот стали готовиться к выступлению дрессировщик и звери. Подвезли к проходу решетки и быстро скрепили их между собой, так что получился железный коридор. И железными решетками огородили арену. По арене ходил Сергеев, пробуя прочность ограды. Между тем в железный коридор впускали зверей, разгораживая их друг от друга. Завря не знал, куда и смотреть. На что, на кого именно смотрел Завря, можно было угадать по его движениям. Медведь в клетке потя­гивался и, выгибаясь, перебирая лапами по решетке, как физ­культурник по шведской стенке, тянулся все выше. И Завря тоже перебирал ручками по воздуху и выгибался на своем стуле. Львица, набок высовывая язык и прихватив стенку клет­ки большою мягкой лапой, лизала железо. И Завря, тем же мягким движением как-то сбоку обхватив Ивасика, принялся сосать железную пуговицу на его курточке. Кто-то из детей тыкал в него пальцем:

—  Смотрите! Смотрите! Он тоже лев?

А взрослые солидно говорили:

—  Он развлекает публику, пока готовят арену.

Но Завря уж слишком отвлекал. Началась программа Сер­геева, а зрители всё больше смотрели не на арену, а на Зав- рю. И звери на арене тоже были рассеянны — они тоже смот­рели на Заврю, и Сергееву по нескольку раз приходилось по­вторять приказание. А главное, в публике всё громче разгова­ривали, указывая на Заврю:

— Это из группы Сергеева. Он сейчас выйдет. Это нарочно так сделано. Эти, что с ним, тоже из группы Сергеева. Да вы что — клоун! Это тоже дрессированное животное. Сейчас бу­дет его номер? Видели афишу: «Новый аттракцион дрессиров­щика Сергеева». Вот этот и есть новый аттракцион!

Слышал ли эти разговоры Завря, неизвестно. Он сидел, вцепившись ручками в спинку кресла, стоявшего перед ним. На всякий случай Ивасик и Лиля придерживали Заврю — он ведь был такой эмоциональный, в любую минуту, казалось им, мог сорваться с места.

Но нет. Завря так и просидел, уставившись на арену, только весь передергивался и шевелил складками — наверное, мысленно повторял движения артистов.

Программа закончилась. Глеб, Ивасик, Лиля, Вова и Зав­ря продолжали сидеть — они ведь ждали Сергеева, который обещал подойти после представления. Почти все проходившие мимо задерживались возле них и спрашивали: 

—  Это у вас кто? Как он называется?

Глебу нравились эти вопросы. Если сейчас задают их дети и не знающие зоологии взрослые, то рано или поздно задастся таким же вопросом какой-нибудь ученый!

В зале было уже полутемно, когда появился Сергеев.

—  Простите, что заставил вас ждать. Нужно было распоря­диться относительно моих артистов. Как вам понравилась программа? Как она понравилась Завре? Что же, пройдем в служебные помещения? А там, смотришь, попробуем и репе­тировать. Прикинем, что можно сделать.

ПРОГРАММУ ПОДГОНЯЮТ ПОД ЗАВРЮ

С Заврей что оказалось трудно? — он хотел представлять всё и всех.

Он хотел, как пудели, прыгать сквозь горящие обручи, крутиться в вальсе по арене. Он хотел, как лошади, так идти на задних ногах, чтобы едва-едва не падать передними. Он хотел закручиваться и раскручиваться на канате. Он хотел расхаживать по проволоке, удерживая равновесие взмахами огромного веера. Ему хотелось, чтобы именно через него пры­гали тяжелые львы, едва не задевая его животом. Ему нра­вилось не просто скакать на яках, но прыгать при этом с одного кончика острого рога на другой. Сколько раз замирали ребята от страха за него, а ему хоть бы что. Их Завря оказывался на редкость ловким циркачом. Даже очередные номера норо­вил объявлять Завря и убирать арену вместе со вспомогатель­ными рабочими.

Сергеев долго присматривался к нему. Нет, животные его не боялись, и он не боялся их. Можно было бы его взять в группу дрессированных животных, но так забавно было смот­реть, когда Завря нарочно раскачивался на проволоке и падал, но тут же хватался за нее и уморительно взбирался обратно.

— Быть вашему Завре клоуном-комиком,— сказал наконец Сергеев и, видя удивленные и даже разочарованные лица ре-

бят, пояснил: — Комик — это универсал. Он должен уметь ра­ботать на любом снаряде виртуозно, он должен уметь букваль­но все.

И начал снова приглядываться к тому, что и как делает Завря.

А потом принялся отрабатывать программу.

Это было невероятно — всю программу подгоняли под Зав- рю. Побаивались только недисциплинированности Заври, пом­ня, как он ворвался в оркестр, потрясенный звуком трубы.

—  Неукротимый, я скажу вам, нрав у вашего питомца,— говорил в таких случаях Сергеев.