Подожди со мной (ЛП)

— Ну, потому что мой дядя — управляющий, и ни один другой босс не стал бы мириться с нашим дерьмом.

Я улыбаюсь и указываю на горячую брюнетку в углу.

— А может эта?

Сэм отрицательно качает головой.

— Наверстываешь упущенное — я понимаю. Делай, как знаешь, братан. — Он хлопает меня по спине, и я начинаю действовать.

На следующий день, словно какой-то преследователь, я не отрываю глаз от окна, выходящего в переулок за гаражом. Весь день я меняю шины, что в некотором смысле хорошо, потому что это бессмысленная работа. Правда, она занимает немного времени, поэтому мне приходится чистить колеса и корректировать центровку оси, но я не жалуюсь. Это позволяет мне легко следить за Мерседес, которая крадучись, ходит вокруг.

День уже клонится к концу, и я начинаю раздражаться от того, как часто заглядываю в это проклятое окно. Вместо того чтобы убрать свое рабочее место на завтра, я решаю уйти пораньше, привести себя в порядок и отважиться заглянуть в тихую комнату ожидания для клиентов, чтобы выпить немного кофе, прежде чем отправиться домой.

Без комбинезона, одетый в джинсы и футболку, я вхожу в пустую комнату и не могу сдержать улыбку, когда единственная душа, оказавшаяся в поле зрения – рыжая девушка, стоящая перед кофеваркой. Шиномонтаж должен закрыться через пятнадцать минут, но она все еще поглощает кофеин, словно она здесь босс.

Она стоит спиной ко мне, ожидая, пока автомат приготовит ей напиток, поэтому я пользуюсь возможностью поглазеть на то, что не прикрыто ее короткими джинсовыми шортами. Они разлохмачены на концах, настоящие голубые шорты фирмы Daisy Dukes, которые выставляют напоказ мускулистые линии ее ног. Полоска сливочной кожи выглядывает из-под ее серой футболки, когда она тянется за салфеткой, и я не могу не пустить слюни, глядя на идеальный изгиб ее талии.

Вчера вечером брюнетка в пабе оказалась с бойфрендом, так что сегодня я, возможно, очень хочу выяснить, что за история у рыженькой. Я поднимаю плечи и решительно шагаю к Мерседес. Встаю рядом с ней и небрежно протягиваю руку за печеньем, наши руки соприкасаются.

Она поворачивает голову, и я смотрю на нее с улыбкой. Сначала она смотрит на мое тело, а потом медленно переводит взгляд на мое лицо.

Я подмигиваю ей и ломаю голову над тем, что она выглядит немного бледной.

— Привет, Рыжуля.

Похоже, она собиралась что-то ответить, но вдруг ее лицо вытягивается, а глаза закатываются кверху. Она начинает покачиваться, и с проклятьями я падаю на колени и ловлю ее прямо перед тем, как ее голова чуть не касается пола.

— Мерседес! — восклицаю я, устраивая ее голову у себя на коленях и убирая рыжие пряди с лица. — Мерседес, ты в порядке?

Она немного рассеянно и быстро моргает, а затем открывает глаза. Смотрит сначала на потолок, потом на меня.

— Майлс, верно?

Усмехаюсь над тем, как нормально это звучит.

— Да, Майлс.

— Что произошло? — спрашивает она, и с каждой секундой ее взгляд становится все более сфокусированным.

— Полагаю, может, ты упала в обморок. Ты когда-нибудь раньше падала в обморок?

Она стонет и подносит руку к лицу, сжимая переносицу.

— Только когда я не ем.

— Сегодня ты не ела? — спрашиваю я, качая головой и глядя на полную стойку с печеньем рядом с кофеваркой. — Как давно ты здесь?

— Всего-то с девяти утра.

— Господи Иисусе, — почти рычу я. — Почему ты не съела хотя бы печенье?

— Мне не нравится съедать все печенье, — почти хнычет она, все еще немного не в себе после приступа. — Бетти так много работает, чтобы их испечь. Уже достаточно того, что я пью столько кофе. — Ее подбородок дрожит, и у меня отвисает челюсть, когда я вижу слезы, наполняющие ее глаза.

— Что случилось? — спрашиваю я и стараюсь не рассмеяться, смахивая слезинку с ее щеки. Она выглядит так чертовски мило, что я, должно быть, влюбился.

— Я просто... мне очень жаль Бетти. Никто никогда не говорит ей, насколько хороши ее печенья. Я пришла сюда пораньше, чтобы попробовать датскую сдобу, а она уже кончилась. Насколько безумно это звучит? Бетти приходится вставать очень рано, чтобы выпечка каждый день была свежей, а люди съедают ее в считанные секунды. Интересно, есть ли в ее жизни кто-то, кто ценит ее? Не знаешь, она замужем?

У меня вибрирует пресс, когда я прикусываю губу и пытаюсь подавить смех, клокочущий внутри. Без понятия, сколько кофе она выпила сегодня, но уверен, что слишком много.

— Я обнимаю Бетти каждый раз, когда ее вижу. Она знает, что парни в шиномонтажке обожают ее выпечку.

— Правда? — хрипит Мерседес, ее глаза наполняются надеждой.

— Правда.

— Это очень мило. — Ее подбородок снова начинает дрожать. — Извини, я становлюсь эмоциональной, когда голодна. Знаешь, как некоторые становятся злодными? Злобными и голодными? Я становлюсь эмодной. Эмоциональной и голодной. Это моя фишка. Я заставила их вписать это в словарь сленга.

Если бы она не выглядела такой жалкой, я бы уже вовсю хохотал.

— Ну что ж, тогда пойдем и купим тебе что-нибудь поесть. Настоящей еды, а не печенье.

— Я и сама могу, — заявляет она, пытаясь сесть.