Полёт раненой птицы

Вита принялась читать дальше, без обычного воодушевления, и сразу стали заметными и нелепости, и надуманные страсти, и ужасные глупости, и корявость фраз. Она первая рассмеялась, а потом стала нарочно коверкать слова, менять акценты, вставлять остроумные комментарии. И они с Лёхой едва не катались по крыше от смеха, читая когда-то придуманные ею несуразные рассказики. Их неистовый ржач витал над крышами и будил эхо в водосточных трубах.

– Вы чего тут? – выглянула в окно испуганная бабушка.

– Ничего! – с трудом выдавила Вита. – Смешно очень! – И она небрежно швырнула на прогретый солнцем битум свою книжку. Большого формата. С ужасными иллюстрациями.

7

Ночью пошёл дождь. Он настырно барабанил в стекло, как будто множество маленьких кулачков пытались достучаться до Виты.

Вита натянула одеяло на голову и сразу вспомнила: там, на крыше, осталась лежать книга с её сказками.

Она мгновенно вскочила, распахнула окно и, не замечая холода, вылезла наружу. Прямо так, как была – босиком, в одной пижамной футболке. И сразу почувствовала мелкие, но сильные удары. По рукам, по плечам, по голове. Дождь сердито бил её крупными частыми каплями, струился по волосам, впитывался в футболку.

Вита увидела книжку. Та чуть заметно вздрагивала под ударами дождя, отталкивая сырость плотной глянцевой обложкой. Дождинки падали и отскакивали, перепрыгивали на битум крыши и продолжали наступать, сливаясь в единую массу непрерывно расползающейся лужи.

Вита вступила в эту лужу, схватила книжку. Отряхнула её, брызгая воду прямо на себя, и побежала к окну.

Закрывая раму, она увидела в стекле своё отражение.

Смешная!

Мокрые волосы распрямились и разобрались на пряди. Одна приклеилась к щеке, другая обвила тонкую шею. На ресницах и кончике носа висели капли. Футболка плотно прилипла к телу и просвечивала.

Очень смешная! Даже нелепая.

И всё равно, отражение Вите нравилось. И почему-то захотелось: вот бы Лёха увидел её сейчас! Такую.

Мурашки пробежали по спине. То ли от мыслей, то ли оттого, что замёрзла. Вита положила книжку на батарею. Стянула футболку и бросила рядом. А сама нырнула в постель, завернулась в одеяло, съёжилась.

Холодные локти ощущали холод боков, холодные бедра прижались к холоду живота. Разве так бывает: один холод чувствует другой? А изнутри выходил жар, и растекался по коже, и за ушами щекотали последние струйки стекающего с волос дождя. А представлялось, что это вовсе не дождь и не сама себя касаешься. И спрятаться хотелось ещё глубже под одеяло, стыдясь этих странных ощущений.

А книга, конечно, высохла на горячей батарее. Только некоторые листы покоробились, исказив буквы и рисунки, а по границе водяных подтёков пролегла грязно-коричневая выпуклая кайма, немного напоминающая старые шрамы.

8

Вита увидела Лёху с другой девушкой. Та беззастенчиво кокетничала, широко улыбалась, строила глазки, и постоянно вертелась, меняла позы, в желании вроде бы ненароком придвинуться поближе, дотронуться, прижаться. Судя по всему, Лёха против этого не возражал.

Вита не видела его лица, не слышала его слов, но замечала, что он даже не пытается отстраниться, не пытается избавиться от навязчивого внимания. Возможно, это он первый подошёл к девушке, заговорил, и теперь рад, что она так легко и быстро откликнулась и теперь тут крутилась перед ним.

Вита прислонилась к кирпичной стене дома, опустила голову.

Низко подсматривать за другими, шпионить из-за угла. Но очень хотелось увидеть, как Лёха оттолкнёт от себя, прогонит эту нахальную куклу.

Вита подняла глаза.

Лёха с девушкой уже не стояли на месте, вдвоём шли куда-то. И не надо было такого делать, и унизительно, и глупо, и неправильно, но она всё же двинулась следом, стараясь остаться незамеченной. Хотя никто и не думал её замечать. Не до этого.

Остановились они возле одного из подъездов. Вита торопливо шагнула под кусты сирени. Пока девушка искала по карманам ключи, Лёха обхватил её, сначала за талию, а потом немного сдвинул руку, ниже, наклонился к лицу. Девушка привалилась спиной к стене, увлекая за собой Лёху.

Первым желанием было – броситься к ним, крикнуть: «Как ты можешь? А я?»

«А что «я»? – мысленно проговорила Вита и усмехнулась.

Между ней и Лёхой ничего нет. Они даже не друзья. Никто. Как едва познакомились при первой встрече, так и остались почти чужими. Просто некоторое время они проводят вместе, находятся в общей точке пространства, словно пассажиры одного троллейбуса или зрители в кинотеатре, попавшие на один и тот же сеанс. И Лёха все равно придёт к ней. Ну… или не к ней, а на крышу. Но на её крышу. И будет сидеть рядом. И разговаривать».

9

– Лёш! А я тебя, как девушка, совсем не привлекаю? – спросила Вита, повернув к Лёхе лицо, но не глядя в глаза.

Лёха посмотрел на неё, приподняв брови, скользнув взглядом от макушки до пят.

Ну да! Только чувств-то ему как раз и не хватало!

Больше не получится: просто сидеть и курить, сидеть и разговаривать, сидеть и молчать или бездумным взглядом пялиться на фокусы облаков в небе. Начнутся свидания, переживания, а потом обиды, непонимание, ревность.