Полый мир

Эллис подавил смех, но, кажется, не сдержал улыбку. «Да, в покер мне лучше не играть». Он перевёл взгляд на столик у двери: там примостились три баночки. Казалось, они перекочевали сюда с кухни, но вместо муки и сахара в них хранились шпатели для языка и ватные палочки. Что было в третьей, Эллис не понял. Что-то в отдельных упаковках… шприцы, наверное. Глядя на них, он вспомнил, что нужно бы проверить запас аспирина в аптечке: его часто не докладывали.

Пульмонолог, скорее всего, ожидала, что он заплачет, в гневе начнёт проклинать судьбу или Бога, ГМО или собственную лень и сидячий образ жизни. Улыбки и смех в этот список точно не входили. Но как тут не смеяться, когда она, сама того не ведая, продолжает шутить?

«Хотя нет, — подумал Эллис, — разве она шутит? Она советует. Верно. Что меня теперь останавливает?»

Его убивал идиопатический лёгочный фиброз, и врач дала ему от шести месяцев до года. Эллису показалось, что «до года» она произнесла с излишним оптимизмом. Кто-нибудь другой сосредоточился бы на конце уравнения — близкой смерти — и уже думал бы о том, чтобы отправиться в сафари по Африке, съездить в Европу или навестить давно забытых родственников и друзей. Эллис планировал совершенно другое путешествие. Он прошёлся в уме по списку — почти всё готово. Надо взять побольше батареек для фонаря: их много не бывает. И что уж там, ещё «M&M’s». Почему нет? О лишнем весе, диабете и кариесе теперь можно забыть. «Куплю целую коробку! Жёлтых, с арахисом. Они самые вкусные».

— Я назначу тебе следующее посещение. За две недели ты успеешь посетить другого врача и заново пройти обследование. — Она отняла ручку от бумаги и устремила на него большие карие глаза. — Эллис, ты точно в порядке?

— Точно.

— Может, кому-нибудь позвонить? — Она пролистала бумаги на планшете. — Твоей жене?

— Поверьте, всё хорошо.

Эллис с удивлением понял, что это правда. Последний раз он так себя чувствовал тридцать шесть лет назад, когда банковский служащий объявил, что ему одобрят ипотеку, а значит, он наконец мог съехать от родителей. Вновь страх мешался с предвкушением: впереди ждала неизвестность. Свобода — настоящая свобода — опьяняла не хуже любого наркотика.

«Я наконец-то могу нажать на кнопку».

Выждав пару секунд, пульмонолог кивнула.

— Если мнение другого специалиста совпадёт с моим, я добавлю тебя в очередь на пересадку и подробно расскажу, как проходит операция. Ничего другого нам, боюсь, не остаётся. Очень сожалею. — Она взяла его за руку. — Правда.

Он кивнул и слегка сжал ей ладонь. Врач улыбнулась чуть искреннее. Наверное, она думала, что утешила Эллиса, задела какую-то струнку в его сердце. Пускай. Может, и госпожа Фортуна ему улыбнётся.

—

— Что сказал врач? — услышал Эллис от Пегги, едва переступив порог. Он поглядел по сторонам: видимо, она была на кухне и пыталась перекричать телевизор в гостиной. Тот почти всегда работал фоном: по словам Пегги, с ним ей было не так одиноко. Хотя не выключала она его даже тогда, когда Эллис возвращался домой.

— Она сказала, ничего серьёзного. — Он бросил ключи в конфетницу на кофейном столике, которую много лет назад смастерил их сын.

— Она? Разве ты не к Холлу записывался?

«Чёрт!» Он поморщился.

— А-а… Холл на пенсию вышел. Меня другая врач приняла.

— Уже и на пенсию? Он здоров?

— Да… здоров, здоров.

— Ну хорошо. Вот так новость! Он ведь ненамного старше нас, а я всегда думала, что врачи позже на пенсию уходят. Так что, твой кашель её не напугал?

Эллис нашёл пульт и убавил звук. Галдёж яростных спорщиц на экране стих до негромкого бормотания. Каждый раз, что ли, он приходил на одно и то же шоу? Или все передачи, которые Пегги пропускала мимо ушей, друг от друга ничуть не отличались?

— Да нет. Говорит, обычный вирус, — отозвался он.

Гостиная отражала всё, чего они достигли в жизни. Два обитых мохером дивана смотрели на широкий, размером с ванную в их первой квартире, телевизор. Полки над камином были заставлены учебниками Эллиса из МТИ и диссертациями, которые он обтянул натуральной кожей, а на самом верху грудились детективы и триллеры Майкла Коннелли, Тома Клэнси, Джеффри Дивера и прочих — их он глотал как конфетки.

Кроме того всюду были фотографии: на стенах, журнальных столиках, парочка даже балансировала на узком краю телевизора. С каждой улыбался светловолосый мальчуган с веснушками и разным числом зубов. Как монумент, в центре гранитного кофейного столика стоял снимок из парка развлечений «Сидар Пойнт». Он запечатлел их троих, но фотография была расчётливо сложена так, что от Эллиса осталась только левая рука на плече сына.

— Она тебе от этого вируса хоть что-нибудь дала? — спросила Пегги. Она вошла в гостиную в своей «рабочей форме»: строгом брючном костюме с ниткой жемчуга на шее. Бросила взгляд на экран — не пропустила ли чего важного? — и снова перевела на Эллиса.

Он подумал было: может, признаться? Хотя бы в том, что его дни сочтены. Ему хотелось узнать, что она скажет? Как поступит? Но вместо этого он ответил: