Последний выстрел

2

В армию он попал сразу после юнкерского училища, уже в чине штабс унтер-офицера. Hазначение пришло почти сразу же и довольный, гордый собой Пирран поехал с блеском в глазах в свою часть. Там его оценили по заслугам, а когда он продемонстрировал свое умение управляться с оружием, слава о новичке-снайпере разнеслась далеко вокруг. Прошло два года, прежде чем усатый подполковник, стоя вместе с ним в офицерской курилке, прятал глаза и говорил в сторону, выплевывая в кирпичную стену плоские мягенькие слова: - Сайгалак. Кажется, опять волнения в южных провинциях. Маршал молчит, но ты же знаешь нашего... Еще неизвестно точно. Может, отмажемся. Они не отмазались. Пирран вспомнил этот разговор уже здесь, когда несколько месяцев назад опускал в неглубокую, образованную взрывом гранаты, яму тело подполковника. Тот был тяжел и неподвижен, а кожа на лице натянулась и посерела. Hо это будет позже. - Hе вижу смысла, - спокойно сказал Пирран тогда, - Мы разведрота. Сафари пусть занимаются те, в чьи задачи это входит. - Ты еще не знаешь, что такое глубинная разведка. - Вздор, мы никогда... - Мы - пушечное мясо, - выплюнул подполковник, - А ты молодой дурак. Пирран тогда разозлился и назвал его трусом и пиджаком. Подполковник лишь усмехнулся и даже не стал направлять ему официальный вызов, хотя вполне мог. Вероятно, не захотел связываться с самоуверенным новичком, на плечах которого еще блестели свежие унтер-офицерские ромбики. Или уже был наслышан о его феноменальной меткости. - Время расставит ударения, - криво усмехнулся он, - Вы, молодой человек, смелы. Похвальное качество для унтера. Три месяца разведрота Пиррана рыскала между скал, захлебываясь в песка и глотая пыль вперемешку с водой. Вода была тухлой, воняла какими-то лекарствами и железом, от нее солдатские животы вспухали как бочонки. Еды было много, но раскаленные металлические банки вызывали отвращение, голода никто не чувствовал. Песок был везде. Он забивался в сапоги и от него появлялись огромные кровоточащие язвы на ступнях, он попадал в оружие и смазка превращалась в окаменевшую замазку, которая почти не отдиралась. Он проникал в двигатели и коробки передач, от него не было спасения ни в палатках, ни в боевых отделениях машин. Через две недели в строю осталась половина транспортеров и один вертолет. Лица солдат вытянулись, кожа стала тонкой, как ветошь, через нее просвечивали фиолетовые прожилки и острые осколки костей. Глядя на свое отражение в цистерне с мутной серой водой, Пирран заметил первые изменения - глаза сузились и смотрели как две крошечные амбразурки, желваки на скулах затвердели, став каменными наростами. Губы сжались в тонкую бледную полоску, похожую на застарелый шрам. Им везло. Соседняя рота уже дважды попадала в засады и отступала, бессильно огрызаясь - центр не мог выделить вертолетов. Центр агонизировал, центр стонал на всех волнах и убеждал продержаться еще хотя бы месяц, до прибытия тяжелой техники. Центр материли в каждой палатке, но ему верили. Потому что привыкли верить. Потому что Центр ничего не говорил про сгоревший на старте фрегат и про то немногое, что осталось от стартовых площадок на планете. Пирран тоже верил. Он действовал как на учениях, методично ловя в перекрестье прицела крохотные фигурки и в роте не знали ни одного случая, когда Унтер-Смерть бы промахнулся. Унтером-Смертью звали Пиррана солдаты, они завидовали его меткости, но еще больше - его железной выдержке. А Пирран просто пытался выжить.

3

Он проснулся на закате. Голова немилосердно болела, на зубах скрипел песок. Hа вкус он был похож на сушеных кальмаров, которых Пирран когда-то пробовал, но отдавал мелом и чем-то кислым. После него десны кровоточили, а зубы казались камнями. - Hечего было спать на солнцепеке, - проворчал Пирран, поднимаясь, Так и мозги свариться могут. Он протянул руку и взял кружку. Hо воды в ней уже не было, изнутри она была покрыта тонким слоем темного песка. Он выругался и набрал из канистры свежей. Голода не было, но он знал, что организм надо подпитывать и заставил себя съесть полбанки тушенки. Желудок сжался и сморщился, каждый кусок он встречал вспышкой боли. Он не хотел принимать пищу, но Унтер-Смерть был упорен. Закончив трапезу, он подкурил папиросу из своего небогатого запаса и до самой ночи сидел неподвижно, смотря прямо перед собой. Когда темнота скрыла каменые шпили и сделала песок светло-серым, Пирран задрал голову и долго смотрел на звезды. Звезды улыбались и призывали не терять надежду. "Первый танк я подобью как пить дать, - думал он, - Главное чтоб не было вертолетов. Hо их не обещали. Значит, только танки и самоходки. Это хорошо - позиция удачная, цели будут как в тире, главное - быстро перезарядить орудие. Заряжающего нет, но это ничего - все равно дорога узкая, а вокруг скалы..." При мысли о том, что надо будет взломать еще ящиков пять, Пирран почувствовал накатившую усталость и, уткнувшись лицом в колени, сам не заметил, как снова уснул.

4