Читаем Постышев полностью

<p>Г. Марягин</p><empty-line></empty-line><p>ПОСТЫШЕВ</p><empty-line></empty-line><p><image l:href="#i_003.png"/></p>*

Марягин Георгий Александрович

М., «Молодая гвардия», 1965.

Из записок Барвинца

1926 год, 2 октября

Начинаю записки, первые в моей жизни. Я никогда не вел дневников, памятных заметок.

Записки начинаю в тетради, подаренной заместителем секретаря Харьковского окружкома партии Марченко. С ним я встретился вчера, когда пришел становиться на партийный учет. В орготделе попросил направить меня на учебу.

— Опоздал. На месяц бы раньше, — сказал заворготделом — Прием в вузы и рабфаки закончился, товарищ красном. Пошлем на работу. В армии последнее время на политработе был? Направим пропагандистом. Поедешь на родной завод, на «Серп и молот». Там у нас просили толкового работника для ленинского уголка.

Я все же настаивал — пошлите на учебу. Заворготделрм позвонил кому то по телефону, потом, не отрываясь от трубки, сказал мне.

— Можем послать на рабфак технологического. Согласен?

Я ответил, что мечтаю попасть на рабфак литературного института, показал напечатанные стихи, очерки.

— Оказывается, товарищ к литературе тяготеет. Зайти к тебе с ним? Пойдем. Заинтересовался тобой товарищ Марченко, заместитель секретаря окружкома.

Марченко, высокий, немного сутулый, в очках, какие носили во времена Пушкина, посмотрел на меня с приязненной улыбкой.

— Что же вас привлекает в литературном творчестве? — сказал он, жестом приглашая сесть рядом с собой за стол. — Лавры славы? Горькие. И растут на крутых скалах. Добираться к ним нужно долго, с запасом больших сил…

Я рассказал ему о своих первых опытах и показал вырезки из красноармейских газет.

— Вот беда! Направлять вас некуда. Литературный институт имени Брюсова закрыт. Студенты его переведены в университеты… Только, по-моему, писателю нужно учиться в газете. Газета приучает к наблюдению, анализу, сжатой форме. Мы по примеру «Правды» в своих окружных газетах надумали обзавестись организаторами рабкоров. Превосходные должности. Все время в самой гущине жизни… Советую вам идти в газету. И на вечерний рабфак поступайте. Дневники, записи вели?. Напрасно! Это лаборатория писателя. Римляне отлично говорили: «Ни дня без строчки». Вот мой подарок вам. — Он вынул из стола большую общую тетрадь и написал на ее первой странице: «Ни дня без строчки».

— Что же записывать? — спросил я.

— Все, о чем думаете в этот день, о наблюдениях, о встречах, о людях, с которыми встречались.

— Для чего? — добивался я.

— Для того, чтоб стать писателем. Это поймете потом, а сейчас записывайте все: что видели, что поразило вас, мысли о прочитанном. О своих замыслах и сомнениях. Встреч у организатора рабкоров будет много. Самое главное — не упускать интересных наблюдений. Первую запись сделайте о том, какое впечатление на вас произвел Харьков. Так и запишите: «Харьков в октябре 1926 года».

— Как с жильем дела? — спросил в конце беседы заворготделом.

Я сказал, что могу жить у старшего брата, на Салтовском шоссе.

— Далеченько, — сказал Марченко заворгу. — Нужно помочь ему устроиться в «Доме коммуны». Там народ интересный, ершистый, колючий, много газетчиков, студентов, партработников. У них всегда дискуссионные клубы, как во времена Парижской коммуны. Я иногда тоже захожу туда «на огонек».

Не без робости шел в редакцию. Напрасно. Встретили приветливо. Я второй демобилизованный краском. Рабкоровским отделом руководит Паливода — бывший токарь, недавно с предприятия. Человек энергичный, веселый. Редакция укомплектована опытными журналистами, многие были в армии на фронтах. На редакционных собраниях споры о форме, остроте вопросов, изучении материалов Чувствую: работать в газете мне будет трудно.

У себя в артдивизионе я не представлял, какие бои идут на партийных собраниях города, особенно в учрежденческих организациях. Троцкисты прутся напролом. Их ораторы выступают на собраниях с клеветническими заявлениями. У демагогии поводов много: нехватка средств для реконструкции, затоваривание, разрыв в ценах на продукцию сельского хозяйства и товары — «ножницы».

Они считают утопией строительство социализма в отсталой стране. «До победы революции во всем мире говорить о строительстве социализма рано», — вещают оппозиционеры. На заводах их просто прогоняют с собраний. Но в иных учреждениях на собраниях ведутся словесные дуэли.

Месяц назад на I Всеукраинской конференции КП (б) У троцкисты, несмотря на решение XIV съезда партии, снова попытались пропагандировать свои взгляды, протащить свои решения Конференция разгромила их. Оказалось, что в Харькове оппозиционеры создали всеукраинский подпольный фракционный центр, связанный с таким же московским.

В редакции у меня появился шеф — опытный журналист Римский. Он буквально натаскивает меня, как хороший охотник гончую, на поисках интересных, злободневных тем и материалов.

Первое задание: побывать на «Серпе и молоте», собрать рабкоровские заметки о рационализаторах, подготовить подборку к печати, заодно выявить пишущих в стенгазеты, но еще не сотрудничающих у нас.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии