Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

Еще одной гранью повествования является обращение автора к «македонскому вопросу» — одному из сложнейших, долгое время, мягко говоря, не рекомендованному к публичному обсуждению. Этой теме посвящена значительная часть книги, и подробности иногда навевают болезненные, неприятные ассоциации. Трудно беспристрастно наблюдать, как внешние силы, руководствуясь своими политическими интересами, рвут по живому один народ, ощущающий себя единым целым, создавая, вопреки воле народа, два государства с двумя якобы «разными» народами, — и как этот каток сминает сопротивление людей, желающих оставаться собой, давя непокорных и навязывая смирившимся новую идентичность. Вольно и горько, ибо слишком о многом напоминает, в том числе и о том, что история развивается по спирали и нет ничего нового под солнцем.

И, разумеется, заинтересует (не может не заинтересовать) читателя галерея героев, прописанных с яркой, почти фотографической детальностью, при неустанном стремлении избегать ярлыков даже тогда, когда выходящий на авансцену персонаж прочно определен в «злодеи». Ибо, не устает повторять автор, человек есть человек, его взгляды, его символы веры и его деятельность всегда обусловлены причинами и убеждениями, которые можно не разделять, даже осуждать, — но понимать нужно. И неважно, о ком идет речь: о царе ли, генерале, министре, крестьянском вожде, рабочем лидере или профессиональном боевике, сражающемся за обреченную мечту.

В целом эта книга может дать внимательному читателю знание и понимание истории и внутренней политики родственной страны — такой близкой и такой далекой. Однако очевидно: речь в повествовании идет не только об особенностях конкретных исторических эпох и не только о России и Болгарии. Станут понятными причины и возникновения так называемого Балканского узла, и непреходящего напряжения на Балканах, и в целом принципов и основ «большой» европейской политики в их развитии.

По большому счету, книга помогает понять истинную суть противостояния консерваторов и либералов, «западников» и «русофилов», черты и интересы национальных элит, причины социальных взрывов и религиозных конфликтов, срывает красивые, лозунговые объяснения и помогает заглянуть туда, куда смотреть не поощряется, ибо стыдно. И вот это-то рассмотрение явлений «во времени» раскрывает очевидные параллели с современной действительностью, «кухню» политических переворотов, их технологии, мотивацию тех, кто дает им старт, — а в итоге позволяет понять, насколько хрупок сегодняшний мир в Европе.

В общем же — никуда не деться — по-прежнему верен и, видимо, всегда будет верен известный афоризм В.О. Ключевского: «Мы гораздо больше научаемся истории, наблюдая настоящее, чем поняли настоящее, изучая историю. Следовало бы наоборот».

КНИГА ПЕРВАЯ

Часть 1. ТАК ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ!

ГЕТЬ СТАМБУЛЬСКОГО ПОПА!

Реки начинаются с истоков. Чтобы понять, почему в конце концов отношения Болгарии с Россией сложились именно так, как сложились, начать следует с декабря 1839 года, когда молодой, прогрессивный и окруженный честными патриотами султан Абдул-Меджид подписал «священный указ», положивший начало эпохе Танзимата — «обновления Османской империи», фактически нечто типа «Декларации прав человека и гражданина».

С этого момента — а дальше шло по нарастающей — на территории Порты всем ее подданным, независимо от религиозной принадлежности, гарантировалось обеспечение безопасности жизни, чести и имущества, а также многие другие права. Подчеркивая, что поставленные задачи могут быть успешно решены только в случае единства правительства и народа, авторы проекта провозглашали государственной идеологией османизм. По сути это был просто патриотизм, в рамках которого для власти едины все, кто хочет служить Родине, а тюрки ли это, славяне, арабы, греки или евреи, совершенно никакой роли не играет, ибо невозможен патриотизм без «равенства и единства всех народов». И это не было пустой декларацией. Власти в самом деле намерены были претворять в жизнь свои замыслы, призывая «низы» к сотрудничеству, потому что очень хорошо понимали, как люто будут сопротивляться «верхи».

Естественно, все эти перемены затронули и Болгарию. Раньше всё было просто: христиане — хоть беднота, хоть богатенькие «чорбаджии» — податная райя (стадо) без каких-либо прав, кроме права на жизнь; помаки — болгары-мусульмане — полноправное (в рамках шариата) население с массой льгот по отношению к соседям-христианам, но всё же пониже «настоящих турок». Ну и, конечно, в городах — греки из Стамбула, так называемые фанариоты, которых никто не любил, потому что они, имея в столице крутые связи, тянули на себя самые вкусные одеяла, выступая в качестве торговых посредников.