Повести и рассказы

– Есть товар? – заинтересовался Мартенс.

Стон подумал о пределе откровенности с Мартенсом и решил не открывать карт.

– Необходима личная встреча с мастером, который умеет держать язык за зубами.

– А что получу я? – спросил Мартенс.

– Если гранильщик не болтун и если он выполнит работу за несколько дней, получишь, скажем, тысячу.

Мартенс задумался.

– Подходящая цифра, спорить не о чём, – сказал он. – Сколько времени даёшь на розыск и когда должна состояться встреча?

– Когда открывается этот бар? – спросил Стон.

– В полдень.

– Так вот в полдень через два дня. Интересы Джакомо Спинелли здесь не затрагиваются, так что можешь ему не докладывать. И учти: если со мной что-нибудь случится, ты просто исчезнешь, как люди у «ведьмина столба».

– Ты же меня знаешь, Стон.

– Потому и пришёл к тебе. А теперь прощай, у меня ещё один нужный визит.

– К Звездичу?

– Ты слишком догадлив, Мартенс, – сказал Стон, – а догадливые люди долго не живут. Значит, через два дня в полдень. Пока.

К Звездичу Стон поехал вечером, захватив с собой несколько мелких и крупных камешков их можно было показать ему и без огранки. Звездич человек опытный, сразу определит, что это не фальшивки. Остальные камни для безопасности Стон поместил в специально заказанном сейфе Центрального банка в Леймонте, открывавшемся только ему одному известным шифром.

Для визита к Звездичу Стон приоделся и причесал красящей щёткой волосы – ведь он был у него только позавчера, и внимательный глаз приятеля и соучастника многих стоновских авантюр сразу же заметил бы происшедшие изменения. Пришлось бы врать, объясняя необъяснимое.

Звездич принял его в пижаме и туфлях. Он был лыс, жирен и, должно быть, плохо спал ночью.

– Ну как, присмотрелся? – спросил он.

– Не только. Уже решил.

– Что именно?

– Есть предложение.

– Мелкие дела меня больше не интересуют, – сказал Звездич, открывая бутылку рома.

– Дело не мелкое.

– Смотря по чьей мерке.

– Даже по твоей.

– На тысячи или десятки тысяч?

– Бери выше.

– На сотни? – спросил Звездич уже удивлённо.

– Ещё выше. На миллионы.

– Ограбление банка или фиктивные акции? – ухмыльнулся Звездич. – Для таких авантюр я уже стар, дружище, да и тебе не советую.

Стон помолчал, как бы решая, рассказывать всё или нет. Потом сказал:

– Пока ты прихлёбывал на кухне у Спинелли, я не дремал в кресле-качалке. Я был в Южной Африке у Людевиц на алмазной зоне побережья.

– Кому врёшь? Я же знаю, что зона запретна и туристов туда не пускают.

– Я был не как турист. А что я вывез, смотри.

Он вынул из кармана бумажный конвертик и высыпал на стол его содержимое-десятка полтора алмазов чистейшей воды, прозрачных и не окрашенных посторонними примесями. Даже без огранки они стоили бы немало, причём самый мелкий весил не меньше десяти каратов.

– Возьми лупу. Посмотри на свет. Я фальшивками не торгую, – сказал Стон.

Побледневший от волнения Звездич трясущимися руками взял один из камней и поднёс к глазам. В такой позе он простоял не менее двух минут.

– Настоящие, – сказал он. – Даже ювелирной экспертизы не нужно. Это всё?

– Нет, только четверть вывезенного и спрятанного в сейфе. После огранки это будут бриллианты, достойные королей. Хотя короли урана и нефти и не носят корон, но драгоценные камни любят и ценят.

– У тебя уже есть гранильщик?

– Нашёл одного через Мартенса.

– Сколько дал? Я имею в виду Мартенса.

– Тысячу.

– Можно было дать и дешевле. Найти гранильщика много легче, чем покупателя. Особенно здесь, в Леймонте.

– Потому я и пришёл к тебе.

– А сколько получу я?

– Десять процентов. Рассчитывай на миллион. Думаю, не меньше.

Звездич задумался. Сделка была стоящей, самой крупной в его жизни. Миллиона три даст Спинелли, миллионов пять банкир Плучек, остальные выложат воротилы помельче.

– Все камни такие?

– Есть и крупнее. Экспертизу давай любую. Я знаю, что экспертиза понадобится: миллионы так просто не отдают. Только без болтовни. Бриллианты не краденые: я сам нашёл россыпи. А россыпи старательские – никто преследовать не будет.

– Придётся всё же продешевить, – вздохнул Звездич. – Источник товара неясен. А разъяснять не желательно. Мои условия миллион, а тебе, я думаю, ещё шесть-семь останется. В самом худшем случае. А может, и больше.

Стон не спорил: Звездич не болтун и ситуацию знает, а шесть-семь миллионов – это уже конец скитаниям, авантюрам, афёрам и мелкому жульничеству…

И Стон не ошибся. Спрятав самые крупные бриллианты, продавать которые через Звездича было уже рискованно, он продал всё остальное за восемь миллионов. После расчёта со Звездичем у него осталось семь плюс ещё пять-шесть камней такого размера и веса, что они сделали бы его одним из королей мирового ювелирного рынка.

Однако он предпочёл стать единственным и всемогущим владыкой этого рынка. Нужно было только снова открыть калитку в Неведомое.