Предел Спасения

— Это совсем нехорошо, — сказала телохранитель. Ее Вергхастский акцент был очень сильным. Ее губы были такими же красными, как и ткань, покрывающая ее оружие.

— Все нормально, Маддалена, — сказал мальчик.

— Это, определенно, ненормально, — сказала телохранитель. Она подошла к Колеа, встала лицом к лицу.

— Вергхаст послал шесть рот, чтобы усилить ваш полк, — сказала она, — в честь долга, заслуженного вашим командиром перед нашим ульем, а Народный Герой не может озаботиться, чтобы принять нас лично?

— Это, к несчастью, так, — сказал Колеа.

— Этот молодой человек, — сказала телохранитель, указывая на стройного мальчика, — Меритус Феликс Часс, из Дома Часс, внук самого Лорда Часса. Его мать – наследница всего Дома. Он прибыл, чтобы почтить ваш полк, присоединившись к нему в качестве младшего командира. Вы говорите мне, что у Ибрама Гаунта есть что-то более важное, чем поприветствовать его?

— Две вещи, — сказал Колеа, абсолютно спокойным голосом. — Первая, для тебя он – Полковник-Комиссар Гаунт, высокомерная ты сука из верхнего улья. И вторая, да, в данный момент, у него есть.

III. СЕРЕБРО, ЗМЕЙ И ШРАМ

Высокие двойные двери распахнулись так, что можно было подумать, что они были выбиты штурмовым отрядом зачистки, и толпа офицеров продолжила свой путь по длинной колоннаде. Они быстро шагали, ботинки стучали по мраморному полу, полы плащей болтались, не в ритме шага, но со скоростью форсированного марша. Еще быстрее, и они бы сорвались на бег. По обе стороны, вдоль импозантного маршрута, часовые резко вставали в четкую стойку «смирно», когда обозначенные фигуры проходили мимо.

Они были офицерами, с толпой протокольных гвардейцев, торопящихся, чтобы держаться у них на пятках. Протокольные боролись со своими саблями в ножнах, пиками, знаменами и штандартами, которые не были предназначены для поспешной переноски.

Основную группу вел внушительно аугметированный человек, его возвышающееся тело удлинялось и поддерживалось каркасами из шарнирной бионики, которая содержала в себе его когда-то сильное тело. На нем были эмблемы черных падальщиков. Лорд Милитант Сайбон был одним из самых великих архитекторов Крестового Похода, и его боевой послужной список не нуждался в интерпретациях или пояснительных заметках. Он был завоевателем миров, Гвардейским командующим высочайшей известности, и служил на великом театре военных действий Миров Саббат с самого начала, рядом с Магистром Войны Слайдо. Он был хорошо известен своей безжалостностью, и он был хорошо известен тем, что сейчас был не в фаворе, когда магистерство было у Макарота, который высматривал более молодую кровь.

Почти рядом с Сайбоном был Исайя Меркюр, старшая фигура в Комиссариате сектора, глава Отдела Разведки. Намного ниже, чем Сайбон, обтянутый болезненной плотью, Меркюр был человеком с серыми волосами и кожей, покрытой оспинами. Он, каким-то образом, излучал столько же присутствия и власти, как и величественный Лорд Милитант.

Позади этих двоих шли четыре фигуры в обычных униформах Комиссариата, три мужчины и женщина: Виктор Харк, сильный и влиятельный старший комиссар Танитского Первого; Нахум Ладд, его молодой и серьезный помощник; Усейн Эдур, величественный, темнокожий комиссар, служащий Меркюру в качестве помощника; Луна Фейзкиель, старший комиссар из отдела Меркюра.

Позади них, и перед напрягающейся церемониальной гвардией, быстро шел человек, чья черная строгая одежда объединяла в себе униформу Имперского комиссара и полномочия полковника Гвардии. Он был высоким и худым, и его узкой лицо, сделавшееся впалым от забот, имело стальную угрозу незачехленного оружия из-за специфической особенности его глаз.

Человека звали Ибрам Гаунт.

Даже не притормозив, Сайбон поднял левую руку и сделал ей жест, как будто ломал подпорку. Удар открыл еще одну пару двойных дверей, который ударились по стенам колоннады. Еще одна линия часовых встала по стойке смирно, смотря перед собой. Группа шла дальше.

— Должны мы подождать посланников от Администратума? — позвал Эдур.

— Нахер их, — прорычал Сайбон.

— Если формальности, протоколы, — сказал Эдур.

— Нахер протоколы, — произнес Сайбон.

Слева от них, ряд высоких окон выходил на Посадочные Поля Анзимара. Лихтеры и транспортники летали сквозь утренний смог к главным рокритовым площадкам. Боевые корабли Вендетта примостились на небесных платформах, как ястребы, которые тянулись, как гирлянды, вокруг защитного периметра поля. Гаунт увидел корабль, бронированный корабль, стоящий отдельно на углу площадки, жар все еще плыл от его корпуса в сыром воздухе. Полевые команды держались на почтительном расстоянии. Это была Имперская машина, но это был не тот тип, который использовала Гвардия или Флот.

Еще одни двери с грохотом распахнулись. Впереди был вход в зал для приемов. Позолоченные двери, в четыре человеческих роста, были с резными барельефами львов и карнодонов, орлов и ангелов. Ангелов смерти.

Подходяще, подумал Ибрам Гаунт.