Председатель КГБ Юрий Андропов

В шутке крылось немало правды, только вот напечатать это в газете "Правда" было бы никак невозможно! Действительно, каждый отдел ЦК имел, так сказать, свой собственный "характер". Например, в хрущевские и брежневские времена самым мрачным был отдел пропаганды - понятно, там приходилось отстаивать обветшалые марксистские догмы, в которые даже его сотрудники, люди в большинстве своем образованные и совсем не глупые, не верили. Напротив, отдел науки был более либеральным, ибо находился "в обратной связи" с учеными-естественниками, которые были куда свободомысленнее своих гуманитарных коллег. Но самыми либеральными были сотрудники международных отделов, ибо им приходилось общаться с западными деятелями, пусть и коммунистического толка, которые хоть и полностью зависели материально от Москвы, но либеральничали - ради своего электората.

Секретарем ЦК по международным делам был с 29 июня 1957 года Куусинен: нет сомнений, что именно он выдвинул Андропова на этот весьма значимый пост. Пользуясь высокой поддержкой, тот подобрал в свой отдел кадры более чем либеральные. Многие из них потом стали довольно известны, некоторые оставили в последние годы мемуары, в которых высказываются весьма откровенно о себе, а о своем бывшем начальнике - в особенности. Таким образом, у нас тут есть возможность составить полную и достоверную картину.

"Первая моя встреча с Юрием Владимировичем Андроповым, - писал в своих воспоминаниях Федор Бурлацкий,- состоялась в начале 1960 года. Был он тогда одним из заведующих в одном из многих отделов ЦК. И я почти ничего не слышал о нем до того, как стал редактировать его статью в журнале "Коммунист". Он пожелал встретиться со мною непосредственно. Он уже тогда носил очки, но это не мешало разглядеть его большие голубые глаза, которые проницательно и тзердо смотрели на собеседника.

Огромный лоб, большой внушительный нос, толстые губы, его раздвоенный подбородок, наконец, руки, которые он любил держать на столе, поигрывая переплетенными пальцами, - словом, вся его большая и массивная фигура с первого взгляда внушала доверие и симпатию. Он както сразу расположил меня к себе еще до того, как произнес первые слова.

- Вы работаете, как мне говорили, в международном отделе журнала? - раздался благозвучный голос.

- Да, я заместитель редактора отдела.

- Ну и как вы отнеслись бы к тому, чтобы поработать здесь у нас, вместе с нами? - неожиданно спросил он.

- Я не думал об этом, - сказал я. - Не уверен, что буду полезен в отделе. Я люблю писать.

- Ну, чего другого, а возможности писать у вас будет сверх головы. Мы, собственно, заинтересовались вами, поскольку нам не хватает людей, которые могли бы хорошо писать и теоретически мыслить".

Данный мемуарист был слабеньким журналистом либерального окраса, он из числа тех "шестидесятников", которые дома на кухне бранили советскую власть, а в рабочее время -воспевали ее в своих никому не нужных статейках. И хоть носил Бурлацкий имя русское, все знакомые знали его истинное происхождение.

Semandropov

Теперь предоставим слово другому воспоминателю из ближнего окружения Андропова. Он родился в Баку и числился, так сказать, "лицом кавказской национальности", но многие подозревали, что истинная национальность его была несколько иная.

"Вот как состоялось наше знакомство, - писал Г еоргий Шахназаров. - Когда меня пригласили в большой светлый кабинет с окнами на Старую площадь, Юрий Владимирович вышел из-за стола, поздоровался и предложил сесть лицом к лицу в кресла. Его большие голубые глаза светились дружелюбием. В крупной, чуть полноватой фигуре ощущалась своеобразная "медвежья" элегантность... Он расспросил меня о работе журнала "Проблемы мира и социализма", поинтересовался семейными обстоятельствами, проявил заботу об устройстве быта и одобрительно отозвался о последней моей статье. Затем переменил тему, заговорил о том, что происходит у нас в искусстве, проявив неплохое знание предмета.

- Знаешь, - сказал Андропов (у него, как и у Г орбачева, была манера почти сразу же переходить со всеми на "ты"), - я стараюсь просматривать "Октябрь", "Знамя", другие журналы, но все же главную пищу для ума нахожу в "Новом мире", он мне близок.