Превратности судьбы

Япошек было четверо, а я один и без оружия. Мысли пролетали в голове со скоростью метеора, но, к сожалению ни одна не подходила. Увидев свое спасение, обрыв, я решительно дернулся туда, несмотря на клинок, что был почти у моего горла. Офицер ткнул меня мечом, но было поздно. Падал я недолго, пару секунд, наверное. Грохнувшись, осмотрелся, чтобы убедиться, что я тут один. Взглянув вверх, так и присвистнул, метров пять пролетел, отшиб правую руку и что-то в брюхе кольнуло. Выхватив из-под штанины револьвер последнего шанса, я выставил его перед собой, но видно никого не было. Черт, там же моя винтовка и мой кольт! Э-э, ребятки, за них я на вас всерьез обиделся. Ладно бы убили меня, тогда бы и пофигу было, но я же живой… Присмотревшись, нашел узкую и неприметную тропочку, идущую в обход наших позиций, я двинул тихонько по ней. Вот значит, как к нам джапы подбирались, ну ладно. Стрельба тем временем только нарастала, отчетливо слышу и наш «Полтинник», пулеметчик бьет короткими, стараясь сбить темп япошкам. Обхожу по тропинке скалу, и передо мной разворачивается действие. Войска противника, численностью до батальона, скоро сломят наш заслон из трех пулеметов и тогда вновь займут доты. Блин, что же делать-то?

Увидев перед собой группу из четверых джапов, я присел, укрываясь за камнями, и аккуратно осматривался. У одного на спине висела моя винтовка. Так, эти тут как корректировщики сидят, надо их сковырнуть, в Тихий океан желательно. Выставив перед собой руку с револьвером, открыл огонь. От первого же выстрела залег офицер, что командовал этой тройкой. С двадцати шагов, да из такой точной машинки, как «тридцать восьмой» кольт, промахнуться? Да ни за что! Лишь один из япошек успел нырнуть в какую-то ложбинку. Черт, вот я дурень-то! У меня же пара гранат есть, мне еще одна в бок вдавилась, когда упал. Приготовить гранату для броска заняло пару секунд. Наших тут нет, так что опасности зацепить какого-то из своих тоже нет. Швырнул гранату, а сам взял на прицел то место, куда заныкался узкоглазый житель Страны восходящего солнца. Чуток не угадал. Противник выскочил чуть левее и мгновенно попал под пулеметную очередь, черт, как бы и мне не прилетело, вон от япошки как ошметки полетели. Перезарядив револьвер, пополз за своими вещами и тут…

Надо же, как больно! Я уже успел порядком подзабыть, что такое огнестрельное ранение. Жжение, боль, кровищи… Сознание не теряю, но правая рука как будто отсохла, блиннн! Как я дополз до дотов, не знаю, одно точно помню, что делал это очень и очень медленно. Затем меня, наконец, заметили свои и вытащили ближе к тылу. Уже там, вопя как свинья на бойне, дал перевязать себя санитару. Два крепких черных парня быстренько остановили кровь и обработали рану. Глянул под конец, когда морфий подействовал и стало полегче, бицепс на правой руке серьезно разорван, осколок, видимо, черт, ведь это моя рабочая рука!

– Все, брат, поедешь в госпиталь! – словно поняв мои мысли, проговорил один из санитаров.

– Вы чего? Я же только приехал! – возмутился я. Хотя чего возмущаюсь-то, я все равно не хотел воевать за дядю Сэма.

– Некоторые, что прибыли вместе с тобой, уже в гробах лежат, так что ты еще долго задержался. Вон сержант ваш, за всю войну ни царапины, а тут тоже не уберегся.

– Куда его?

– В голову, осколочное, но жив, даже в сознании был, когда выносили. Вместе в госпиталь поедете.

Ну и ладно, я не против. Поговняюсь для порядка, но поеду с удовольствием. Потому что это путь домой. Почему я решил, что домой поеду? Да просто немного уже понимаю толк в ранах. На то, чтобы полностью восстановилась моя рука, мне, наверное, полгода нужно, мышца в хлам, неизвестно еще, что с костью. А войне-то конец скоро, вряд ли меня оставят в армии.

Получилось все так, как и думал. В госпитале, на одном из островов, что был уже освобожден, хирург сообщил, что рана очень серьезная, и прямо спросил:

– Капрал, вы будете лежать в госпитале или домой поедете? – Ага, как будто я могу что-то другое хотеть.

– Док, а что, рука совсем плохая?

– Нужна сложная операция, чтобы восстановить все функции, я-то просто собрал все на место, но…

– Ясно, док, но…

– Что?

– Надежда на восстановление все же есть?

– Надежда есть всегда, а по вам… – врач на секунду задумался, рассматривая рану, – были бы вы здесь один, да оборудование сюда из моей клиники, и я думаю, да, я восстановил бы вам руку.

– Спасибо, – прошептал я.

Морфий, ежедневно вводимый мне микроскопическими порциями, давал о себе знать, я просто вырубался на ходу. Вообще, с наркотой здесь просто. Никого не волнует, будешь ли ты наркоманом, врачей больше заботит то, что пока серьезно раненные в наркотическом опьянении, они не орут и не мешают работать, вот так.

Судно с ранеными уходило в Штаты только через три дня, поэтому мне просто меняли повязки да смотрели за чистотой раны. А ничего так в американском госпитале, у них ведь даже антибиотики есть, в раз вся зараза в тебе дохнет, только гадить успевай бегать, понос штука нешуточная в этих-то условиях.