Приручить Сатану

Всё смолкло, даже камин позади Евы как будто стал тише. Девушка была одна около рыжего весёлого огонька, пляшущего за каминной решёткой, а вокруг неё не было ничего, кроме бесконечной беспросветной тьмы. В её руках мяукнула кошка. Ева опустила глаза вниз и наткнулась на слишком осмысленный и внимательный взгляд ярких зелёных радужек с большими круглыми зрачками. «Какая прелесть, — подумала Ева, ласково прижимая кошку к груди и поглаживая её за ушком. — Какое замечательное, милое животное… Разве может оно приносить несчастья?» Кошка снова мяукнула, и в этот раз ей послышалось чьё-то неразборчивое имя.

— Кого ты зовёшь, котёнок? Уж не меня ли? — кошка ещё раз мяукнула, глядя прямо в лицо Евы. Отчего-то её глаза показались Еве знакомыми.

— Прости, я не знаю, что ты хочешь сказать. Людям не дано понимать язык животных — ну, или животным не дано говорить по-человечески…

— Е… в…

— Ты зовёшь меня? Зачем?..

— Ева… Ева!

И кошка вдруг стала стремительно принимать человеческие черты, пока окончательно не превратилась в Аду.

— Ева! Проснись!

— Что?.. Что такое?..

Ева медленно поднялась. За окном уже садилось солнце, окрашивая небо в зеленоватый цвет и заливая гостиную рыжим светом.

— Лопнула лампочка, — сказал Саваоф Теодорович, осторожно присаживаясь на край дивана. — Вы потеряли сознание, видимо, от испуга…

— О, простите…

— Не стоит извиняться, главное, что с Вами всё в порядке.

— Это моя вина… Наверное, мне стоило предупредить…

— Пожалуйста, только не волнуйтесь. Давайте я почитаю Вам стихи, и мы закончим этот день на приятной ноте.

Ева большими глазами смотрела на Саваофа Теодоровича, не веря своим ушам. Стихи, словно музыка, обволакивали пространство вокруг и сплетались в единую замысловатую паутину. У Саваофа Теодоровича был приятный, мягкий бас, и его голос постепенно усыплял уставшее от избытка пережитых эмоций сознание. Поэзия слилась в единый монотонный фон, глаза закрылись, а тело, словно тряпичная кукла, полетело в темноту наступающего сна. Находясь где-то на границе между сном и реальностью, Ева лениво наблюдала, как Саваоф Теодорович закрыл книгу, опустил Аду на пол и, подойдя к ней, укрыл сверху тонким пледом.

Еве снилось, будто она шла по вечерней улице и, пританцовывая, тихо напевала мелодию:

— Сможешь найти чёрную кошку в тёмной комнате?

Одного человека в многомиллионном городе?

Иголку в стоге сена? Сказать, что было раньше: курица или яйцо?

Выковать мне из света обручальное кольцо?

Не трудись, я знаю, что это невыносимо сложно,

Я не прошу тебя делать то, что заранее невозможно,

Просто теперь после этих невыполнимых задач

Я не увижу опустившиеся руки и разочарованный плач.

Лёгкий бриз шелестел листьями деревьев, на которых росли разные экзотические фрукты; кипарисы надменно возвышались над небольшой аллеей, уходящей прямо к морю, где далеко-далеко на водной глади виднелась маленькая белая яхта.

— Так вот как для тебя выглядит рай.

Мощёная набережная с оставшимися после короткой летней ночи огоньками извивалась вдоль береговой линии. Большинство встречали на море закат, и лишь немногие видели его в часы рассвета. Сейчас был именно такой момент. Маленькое солнце показалось из-за покрытых тёмным лесом гор, заливая белым золотом ещё не очнувшуюся после глубокого сна морскую пучину. Белый парус на фоне полутёмного неба смотрелся очень свежо, и утренний ветер надувал его новыми бодрящими силами. Морская вода, словно повидло, растёкшееся вдоль причала, так и манила опустить в себя руки.

Еве хотелось взлететь, почувствовать весь вкус утреннего бриза. Она побежала по аллее, окрылённая чувством необыкновенной лёгкости, и вдруг… Действительно взлетела! Ветер ударил в лицо, расправляя за спиной белые крылья, и солнце встретило её широкими объятиями. Некоторое время Ева висела высоко над водой и просто смотрела на этот завораживающий пейзаж. Наконец, она сложила крылья и стрелой полетела навстречу глубокой синеве. Вода сомкнулась над ней, заключая в цепкие путы и увлекая далеко вниз, но Еве было необыкновенно хорошо и спокойно, несмотря на то что свет постепенно отдалялся всё дальше и дальше, пока не стало совсем темно.

Ева проснулась с необъяснимым чувством свежести — ни следа от былой усталости. Часы рядом с кроватью показывали половину первого ночи. Ева осмотрелась вокруг: её комната, залитая тонким лунным светом, была едва видна из-за непривыкшего к темноте зрения.

Глава 3. Жанна д’Арк 2.0

— Вы можете отказаться, если хотите.

— Благодарю, я помню.

— И что же?

— Предпочту остаться.

— И Вас ничего не беспокоит? Если что, не молчите, говорите.

Ева и Саваоф Теодорович сидели за круглым обеденным столом и пили чай. За окном громыхала гроза, изредка посвёркивая иссиня-белыми вспышками молний и освещая потемневшее серое небо, и глухой гром вторил им, как будто отвечал на заданный природой вопрос; дождь лил с самого утра и, кажется, не думал прекращаться.

— Что-то рано грозы в этом году начались, — заметил Саваоф Теодорович, устало разминая спину. — Обычно-то в мае, а тут… На целый месяц раньше.