Проблема с миром

Время еще было. Если ему удастся пробить центр Орсо… захватить знамя… захватить в плен самого короля… все сделанные ошибки потеряют значение! Победа стирает все преступления, как говорил Вертурио. Или это был Бьяловельд? Да какая разница! Сражение будет выиграно мечами, не словами. Вот момент, которого он ждал! Лучшего не будет. Другого не будет. Момент для героев!

«В битве человек узнает, кто он есть на самом деле» – так всегда говорил ему отец. Он – Молодой Лев! А лев не удирает от врага поджав хвост. Лев сражается до последнего.

Он продел руку в постромки своего щита.

– Скажи кавалерии: мы атакуем! – проревел он.

– Ха! – Антауп вывернул назад чужую лошадь, на которой сидел, и ускакал отдавать распоряжения.

Лео видел измученных людей, выбирающихся из реки на ближний берег. Дальний уже заполонили конные королевские гвардейцы. Словно скворцы над этим же полем день назад, они кружились и сновали взад и вперед, добивая охваченные паникой остатки отрядов Открытого совета. Трупы плыли вниз по течению, сбившись в огромный покачивающийся плот на подболоченной отмели.

Однако нет трупов – нет славы. Лео вытащил меч – этот тихий металлический шелест всегда вызывал у него дрожь предвкушения, – и развернул коня в сторону быстро формировавшегося клина кавалерии. Эти люди сражались с ним бок о бок на Севере и ни разу его не подвели. Лучшие из лучших! Спокойные, дисциплинированные, бесстрашные. Морось усиливалась, по доспехам скатывались бисеринки влаги.

– Воины Инглии! – проревел Лео, высоко поднимая меч. – Вы со мной?

Расслышать слова могли немногие, но суть уловили все. Люди разразились восторженными воплями, тыча копьями в сочащиеся дождем небеса.

– За Лео дан Брока! – орал Антауп.

– Молодой Лев! – грохотал Йин.

Лео занял место между ними во главе клина. Там, где он жаждал оказаться с того момента, когда Ишер впервые упомянул о восстании. С тех пор как Савин превратила эти мечты в реальность. С тех пор как он в последний раз был на этом месте. На своем месте. На самом острие копья.

Он поднял щит и верхним краем захлопнул забрало.

– Вперед! – взревел Лео.

Впрочем, из-под шлема это наверняка прозвучало невнятным металлическим бубнежом. Он пришпорил коня.

Поначалу ехали шагом, по разъезженной дороге, ведущей к Стоффенбеку. От дождя ее поверхность превратилась в липкую кашу, которую он месил копытами своего коня, подгоняя его вперед, на битву. Лео посмотрел налево. Йин, как всегда, был в открытом шлеме. Лео видел его белые зубы, поблескивающие в рыжей бороде, яростно прищуренные глаза, тяжелую булаву в поднятой руке. Он посмотрел вправо. Антауп ехал с копьем наперевес, на его смазливом лице играла улыбка, и Лео не мог не улыбнуться в ответ.

Они пустились рысью. Впереди сквозь завесу дождя и дыма все четче вырисовывались здания; валяющиеся тела отмечали путь сражения по мере его переползания к Стоффенбеку, груды оружия и намокших знамен – места, где схватка была наиболее горячей. Все это тряслось и подпрыгивало с каждым движением его лошади.

Это была не первая конная атака, которую возглавлял Лео, но возбуждение было каждый раз новым. Во рту пересохло, мышцы ныли, дыхание перехватывало. Земля неслась внизу, как будто он летел, упоительная тряска проникала через копыта, через седло, в самые его внутренности. Страх и возбуждение нарастали, превращаясь в чувство радости, от которой хотелось орать.

Он поднял руку над головой, потрясая мечом. Ряды инглийских войск расступались перед ними, офицеры вопили, разгоняя своих людей, раскрывая линии позиций, чтобы конница могла вылиться сквозь брешь.

И вот они уже скачут легким галопом, барабанят копыта – конница Молодого Льва вновь рвется в бой!

Правда, надо признать, это сражение плохо подходило для кавалерии. Лео, похоже, так и не научился понимать такие вещи. Более узкие переулки оказались перегорожены мощными баррикадами: древесные стволы со вбитыми в них кольями, наваленные сверху двери и каменные обломки; все это щетинилось пиками.

Но на самой широкой улице, прямо впереди, баррикады были хлипкими – всего лишь обломки мебели и несколько торчащих копий. Лео указал в ту сторону мечом и проревел команду, растворившуюся гулким эхом под забралом его шлема.

И снова остались лишь грохот копыт, летящая грязь и колышущийся дым, обрывки шума и обрывки ветра; стук сердца, лязг зубов и гулкое дыхание; весь мир виден сквозь щель, в которую едва ли можно пропихнуть письмо.

Враги перед ними таяли, рассыпались, разбегались между зданиями. Лео гикнул, рубанул одного человека, повернувшегося, чтобы бежать, лязгнув мечом о его наспинник и швырнув его под мельтешащие копыта.

Они пробились! Вот уже и площадь, самое сердце Стоффенбека. Они прорезали оборону короля, как нож масло! С одной стороны горело здание, пелена дыма укрывала разбросанные обломки, куски кладки, скорченные трупы, разбитый покривившийся фонтан, льющий воду на землю. Вот и ратуша с высокой часовой башней – один из циферблатов разбит, погнутые стрелки замерли на том моменте, когда в механизм попало шальное ядро.