Продается дом с дедушкой

Отец не удивился встрече – говорил спокойно, будто они расстались утром и сейчас идут домой с покупками. Но даже не это поразило Игоря – отец покупал муку. Да он никогда в жизни не покупал муку, считая это делом жены. Что, мужик будет муку покупать? Ну, колбасу может, соль может, а всякое там бабское – масло, мука, сахар, яйца – нет.

Игорь шел за отцом. Тот говорил, что Анфиса затеяла блины. Очень у нее вкусные блины получаются. Тоненькие, с дырками. Просто удивительно, какие блины!

Они дошли до дома, поднялись на лифте – отец продолжал говорить про блины, про погоду, про то, что два дня назад купил арбуз, а он оказался розовым и несладким. Вот ведь обидно! Вроде бы выбирал, стучал по нему, смотрел на попку – а все равно розовый. Продавец не захотел вырезать уголок, а надо было настоять. И непонятно: все теперь арбузы такие или один попался? С виду – одинаковые, как разберешь? Или вот утюг надо новый купить. А как понять, какой хороший? Купили один, так тот почти не гладит, а отпариватель – одно название. Хотя продавец рекомендовал эту модель. Вроде бы легкий, а лучше, оказывается, тяжелый. Пока белье постельное погладишь, так семь потов сойдет. Нужен новый утюг. Как узнать, какой хороший, пока не попробуешь?

– Ты сам, что ли, гладишь? – очумело спросил Игорь.

– Ну конечно, – удивился отец. – Вот утром погладил большое, постельное, и полотенца, а сейчас надо мелкое – рубашку ночную Анфиса попросила погладить.

Ночная рубашка, которую должен погладить отец, окончательно выбила Игоря из колеи. Он уже ничего не соображал, все заготовленные фразы вылетели из головы. Да и не было у него фраз для подобного случая. Были для другого – для немощного и несчастного отца. А для этого мужчины – незнакомого, чужого, неузнаваемого, который про арбузы и про утюги говорит, беспокоится, – не было.

Они вошли в квартиру. Отец переобулся в тапочки. Там был легкий беспорядок, но в целом – чистенько, аккуратненько. Две комнатки. Отец потопал на кухню, стал разгружать сумки, хлопал дверцей холодильника.

– Ты проходи, проходи, – пригласил он Игоря.

Игорь застыл на пороге. Он не хотел проходить, но и уйти не было сил. Ноги не слушались. Он стоял у двери, не зная, что делать. Если бы не дверь, которую кто-то открывал с другой стороны, Игорь бы прирос к месту. Но пришлось отодвинуться – в дверь вошла женщина. Пожилая, миловидная, аккуратная.

– Здравствуйте, – поздоровался Игорь.

– Здравствуйте, – улыбнулась женщина, как улыбаются на всякий случай незнакомцам, которые могут оказаться важными людьми. – Из ЖЭКа или еще откуда?

– Я все купил! – прокричал из кухни отец. – Если бы не Игорь, я бы забыл блинную муку. Никак не мог разобрать, что ты написала. Белье погладил, доску не убрал – сейчас мелочовку доглажу и уберу.

– Хорошо, – улыбнулась на всякий случай женщина. – Вы – Игорь?

– Да.

– Вы сын Миши? – догадалась женщина.

– Да.

– Вы очень похожи на отца.

– Нет, я похож на маму.

Женщина кивнула, решив не спорить. Но смотрела удивленно, не переставая улыбаться. Она ждала, что скажет Игорь.

– Мы случайно столкнулись, в продуктовом, – объяснил Игорь.

– Конечно, – все еще улыбалась женщина.

– Фисочка, мне картошку пожарить или сделать овощное рагу? – прокричал из кухни отец обеспокоенно, будто это был вопрос жизни и смерти.

– Пожарить, – ответила спокойно женщина, которой отец собирался жарить картошку, гладил ее ночные рубашки и бегал для нее в магазин.

– А блины – завтра? – крикнул отец.

– Завтра.

Отец продолжал суетиться на кухне, а Анфиса с Игорем так и стояли в прихожей. Она не предлагала пройти, а Игорь не знал, как себя повести в этой ситуации.

– Мне пора, рад был познакомиться, – наконец выдавил из себя он.

– Мишенька, Игорь уходит, – позвала Анфиса.

– Да? Хорошо, – отец вышел в женском фартуке, вытирая руки полотенцем. Он пожал руку Игорю.

– Фисочка, я что думаю: может, дыньку купить? Может, окажется сладкой?

– Купи.

Игорь вышел из квартиры. Его никто не задерживал. Отец ни о чем не спросил – он продолжал беспокоиться о дыне: окажется ли она лучше арбуза.

– А если нет? Как узнать? Как выбрать? А какую лучше брать – торпеду или колхозницу? – все суетился отец.

– Колхозницу, – ответила Анфиса.

– Да, колхозницу лучше. Она меньше. А если торпеду и она окажется не сладкой, то выбрасывать жалко будет…

При этих словах Игорь вышел из квартиры. Анфиса, продолжая улыбаться, закрыла за ним дверь и заперла на все замки.

Домой Игорь шел на ватных ногах. Что это было? Как такое возможно? Так не бывает?! Это его отец? Или он обознался? Сказать Ларисе? Интересно, что она об этом думает? Нет, лучше не говорить. Но почему он не попросился остаться? Не стал рассказывать про внуков? Почему Анфиса его, можно сказать, выпроводила? Что отец ей рассказывал про сына? Да что он вообще мог рассказать? По всему выходит, что у отца все хорошо. Лучше не бывает. Лучше, чем было с покойной женой. Получается, что у всех все хорошо, даже у отца. Только у него, у Игоря, плохо? У всех новые Машеньки, Анфисы, квартиры… А у него что? Почему всем все, а ему ничего? Разве не он достоин? Не ему положено?

* * *