Прогулки по Луне

Вы очень похожи, он был такой же, как ты: умный, добрый и тоже очень сильный. И оба любите море. Деды Морозы уважали Сергея Альбертовича за ум, волобуи – за силу. А я – за доброту. Не знаю его фамилии. Может, и знала, но не помню уже. Он почти не говорил по-английски, говорил на русском, потому что сам из России. Мы с ним дружили, хотя я была еще совсем маленькой. Однажды он рассказал мне, что на Земле остался его сын. И был почему-то уверен, что тот обязательно прилетит сюда, на Луну, в эту колонию. Почему он был так уверен в этом? «А когда он появится, – сказал мне Сергей Альбертович, – ты, Мэри, сразу об этом догадаешься». Вот я и догадалась, когда мы встретились.

– Почему же тогда молчала столько времени, почему сразу не сказала об этом?

– Не знала, кто ты, что за человек. Присматривалась.

– А что теперь изменилось? Присмотрелась, что ли?

– Не знаю. Ничего особенного, ничего не изменилось. Просто я внезапно поняла, что не только Сергей Альбертович ждал тебя. Но и я тоже. Просто поняла, что ты, Юрий, мой человек. Которого я ждала всю свою жизнь.

«Сколько всего – и объяснение в любви этой маленькой лунной Аэлиты, и рассказ о ком-то с именем моего отца, – не слишком ли много всего сразу? Голова идет кругом. Спокойно, Ветров, возьми себя в руки, от счастья можно и копыта откинуть – сердце-то прямо так и колотится о грудную клетку.

Так, все по порядку. Она неравнодушна к тебе, да ты и сам давно к ней неровно дышишь. Оба вы знаете об этом. Все знают. И в „Лунном салуне“ вас дразнят русские посетители: „Тили-тили-тесто, жених и невеста“. Никакая это не новелла. Просто она сделала первый шаг. Надо было тебе, но первый шаг сделала именно она. Огонь, а не девчонка! Похоже на то, что ромала не обманула меня – „только там найдешь ты свое счастье“, – так она и сказала. Ладно, мы с Мэри нашли друг друга, с первой встречи, с первого слова, с первого взгляда нам было понятно, что мы будем вместе. Ты, мачо, пересек бурное море и приплыл наконец в свою гавань. А такая ли уж она тихая? Получится ли у тебя, Юрий Сергеевич, тихое семейное счастье на этой неспокойной Луне? Ладно, об этом потом. Разберемся как-нибудь – и с моей милой Мэри, и с не такой уж милой Луной. Надо бы с папой разобраться. Или не с папой вовсе? Какая-то каша, бред – что это, лунное видение, мираж или реальность?»

Ветров вспомнил свой детский сон, последний разговор с отцом – был он или не был? Значит, все-таки не сон. Наверное, не сон. Рассказ Гришки Монастырского. Предсказание цыганки. «Послание получишь». Как получу, от кого, какое послание? Письмо, которое я получу на Луне… «Послание от отца своего. И любовь встретишь. А предашь свою любовь, будешь изгнан, станешь „магардо“». Какую любовь я предам, что она имела в виду? Рядом со мной была тогда моя любовь, рядом Инночка была. Почему я вдруг предам эту свою любовь? – подумал я тогда. А в результате вот что получилось. Она сама предала меня. Хотела убрать. Инна ХОТЕЛА МЕНЯ ВЗОРВАТЬ. В это невозможно поверить. А кто мог бы тогда поверить, что я на самом деле окажусь на Луне, что мне расскажут об отце? Теперь, похоже, я готов поверить во что угодно. Но почему все-таки Инна так поступила, чем я ей так уж помешал? Невероятно… Стоит ли удивляться? Шеф разведки. Всю жизнь рядом – и ни слова, ни полслова. Я думал – ну муж, ну семья, другая жизнь. Десять других жизней, лицедейство, жестокость, холодный расчет. А я-то размазня, сопли распустил – Инночка, Инночка, лямур тужур, любовь навеки – тьфу-у-у, полный фейк; сгинь, сатана, пропади оно все пропадом, сам себя презираю.

И вот теперь на Луне нахожу след отца. Мне кажется, цыганка говорила именно о моем отце – не может быть столько случайных совпадений, все сходится. И самое главное – я встречаю здесь Мэри, как мне нравится эта то ли американская испанка, то ли испанская американка, – смелая, порывистая, решительная. Наивная, непосредственная. О какой любви говорила тогда в Петергофе цыганка, о ком она говорила, цыганская вещунья? Почему я должен сдерживать себя? У меня на Земле нет никого, почти никого, обязательств – никаких, все эти женщины – кто они мне? Временные попутчицы… А Инна, что стало с нею, что стало с нашей любовью, что стало с ее любовью? Все давно растоптано. Давно и окончательно. Нет больше Инны. Я свободен.

Юная Мэри, совсем неопытная по земным меркам. И я, ха-ха, немного потертый, немного донжуанистый… Роман графа Резанова с шестнадцатилетней Кончитой из «Юноны и Авось»[20] – у нас с Мэри много общего с героями рок-оперы.

Когда это было? В 81-м, я был тогда еще студентом. Ленком из Москвы приезжал в ДК Ленсовета. Все восхищались рок-оперой Рыбникова, Караченцовым, исполнителем главной роли. А сейчас вспоминаю – не слишком ли много совпадений? – будто о нас с Мэри, будто о нас и написано, и спето. «Мне сорок семь, но нет успокоенья – всю жизнь бегу за призраком свободы, в мои-то годы нет иной заботы!» Ему сорок семь, мне – тридцать семь. Все равно похоже. Похоже на мои сегодняшние ощущения.